В лето 6746 года от сотворения мира - [206]

— И сколько нам так сидеть?

— Пока князь не приедет. Думаю, что он проникнет в город через другие ворота, получит всю информацию и обязательно решит на вас посмотреть. Сторожиться, конечно, будет. Думаю, направляясь к вам, возьмет с собой всех своих дружинников. Все будут верхами. На стене — городских ратников расставит и лучников, чтобы они, если что, прикрыли их отступление. В сам ваш лагерь вряд ли полезет. Остановится на въезде и перво-наперво начнет грозно спрашивать, кто вы такие и что вам нужно на его земле. Выйти тебе к нему нужно пешим, с собой — три или четыре человека. Поклонись в пояс, не переломишься. Объясни ему, что идёте в Суздаль.

— Так Суздаль вон где.

— В ты не перебивай. Скажешь, что идёте в Суздаль, да, мол, обещался ты новгородскому купцу, что со сборами помог, завернуть к Переславлю Рязанскому, узнать, что тут да как после нашествия и ему гонца отправить. Мол, родственники у этого купца из здешних мест. Просил, мол, этот купец, если князя нет в городе, то без защиты город не оставлять, задержаться около него, оборонить, если потребуется, до княжеского возвращения. Вот пришли, а князь действительно в отъезде. А на дорогах от лихих людей ни пройти, ни проехать, да и разъезды монгольские могли кое-где задержаться. Решили помочь людям в меру сил, за порядком проследить, а если что, то и от монголов помочь отбиться. Ну, а, коль скоро, князь теперь на месте, то сегодня — на сборы, а завтра с утра уйдете вы своей дорогой. Как думаешь, что сделает князь?

— Спросит, зачем нам нужно в Суздаль.

— Правильно. Что он со стен увидит, а потом и перед собой? Отряд (и не маленький) молодых, здоровых, хорошо вооруженных и хорошо тренированных, боеспособных воинов. У каждого — броня, железные шлемы. Одних мечей сколько. А стрельцы какие! А луки! Пусть небольшая, но конница у отряда своя имеется. Сразу видно, что и опыт боевой у них есть, вон как лагерь оборудовали. Сами себя содержат, за товары серебром платят. Да такое на его земле после побоища ему даже присниться не могло. Это же готовая дружина. Ему бы этих людей. А ты ему, будто тебе о его бедах неведомо, и говоришь, вот, мол, совсем плохо на земле Суздальской, перебиты воины, смердов да баб в полон угнали, сколько городов да погостов сожжено. Кто восстанавливать все будет, кто людей защитит? Был, мол, человек из этого княжества, от имени князя обещал многое, вот вы туда и собрались. Как думаешь, что скажет на это князь?

— Думаю, предложит мне, как воеводе, да ближникам моим разделить с ним обед или ужин. Вроде бы как отблагодарить должен. С нами в лагере за наш стол сесть поосторожничает, а в городе примет хлебосольно. Особенно, если при нем команду на сборы отдать и отряд начнет на его глазах потихоньку собираться, паковаться и готовиться к отъезду.

— Правильно. Такие ваши действия снимут сомнения в ваших намерениях, а то, что ты с ближниками примешь приглашение будет свидетельствовать о том, что никаких черных мыслей у вас за пазухой нет. Не забудь для этого случая сам добрый бочонок стоялого меда прихватить. Я тебе два в дорогу дам, один — именно для этого случая. А за столом, когда захмелеют все, начнет князь выведывать главное, что же такого Суздаль тебе и воинству твоему обещал. А ты демонстрируй ему свое полное расположение, да в ответ и пожалуйся… на боярство новгородское. Мол, вот и деньги есть, и земли, и холопы, а никакие заслуги не позволяют стать боярином. В других княжествах можно, а в Новгороде — нельзя. Даже особая категория людей в этом городе появилась — «житьи люди», о каких в других княжествах и не слыхивали. Вот они и болтаются между боярством и купечеством. Ничего ты тут нового Ингварю Ингваревичу не скажешь. Об этом везде известно. А ты продолжай, вроде как по пьяной лавочке. Мол, обида берет, о детях и внуках подумать надо, о вотчине своей. А тут тебе, мол, за заслуги твои Суздалем боярство как раз и обещано. И понять их можно. Кто есть боярин — первая опора княжеская, а у суздальцев целые боярские роды пресеклись. На кого князю ихнему опереться? А у меня посмотри какие орлы. Каждый лучник монгола в броне насквозь прошибает, каждый мечник и копейщик приучены в строю биться. Ну и еще что-нибудь в этом духе. А в заключение покажи ему пару своих финтов с мечом. Не знаю, где ты им так владеть научился, но впечатление производишь сильное. Что сделает князь?

— Узнает, дал ли я уже слово суздальцам.

— Так, ну а потом?

— Понятно что. Зачем так далеко ехать, если у него все получить можно.

— Вот видишь, а ты спрашиваешь откуда у тебя (а может и у ближников твоих) боярство появится. Одно скажу. Боярство это непростое. Много земле рязанской еще перенести придется, она ближе всего к врагам нашим, первый щит земле Русской. Поэтому и лучшее — тебе отдаю[24].

— Ну а второй отряд?

— Не беспокойся, Кежай и до тебя очередь дойдет. В него войдут все остальные, кто по бывшим родным местам не разбежится, а пожелает остаться в нашей «семье народов». По моим прикидкам, по численности и родам войск будет отряд составлять чуть больше половину от рязанского. Это значит, что ему будет передано порядка 10 бочонков серебра по 3 пуда каждый. Да от меня один бочонок с мелкой монетой «на дорогу», но по весу в 2 пуда. Да от меня дополнительно 2 бочонка по 2 пуда командирам. Воеводами будут Кежай и Алексей Щука. Вне боя приказы признаются только в том случае, если они подтверждены и тем, и другим. Ну, а будет бой — разберетесь. Каждый получит в подарок от меня по такому подарку, что и Суздалец.