В лето 6746 года от сотворения мира - [176]

— Так ведь три дня назад очередные эти, как их… учения проводили. Сто двадцать пять стрельцов в один ров и сто двадцать пять — в другой. Три раза бегали туда и обратно. Все как надо. Так ведь уж в который раз. Сколько можно?

— Сколько нужно! Кстати, стрельцы возьмут с собой по два боекомплекта, то есть по 40 стрел. Вернутся без них, а им надо будет сразу вступать в бой.

— Да уже и это предусмотрели. Каждый из них знает на стене свое место. Там для них их стрелы и будут ждать.

— Очухаются монголы, на штурм окопов через завалы попрут, успеете уйти?

— Не сомневайся. Пока до окопов доберутся мы не только по два тула расстреляем, еще и пообедать успеем. Снегу во. (Это во рвах его нет). Чтобы пролезть, стволы да сучья рубить придется, а сабелька — это не пила и не топор. А там, в основном не только сосна, но и береза…

— Ладно-ладно. Помни, две-три стрелы — передышка. Снова две-три стрелы и снова передышка. Опять напоминаю, первым делом бьете стрельцов, выкосите их в первую очередь, ну а потом присели, спрятались за бревна от стрел и бейте на выбор тех, кто на стене. Они снизу беззащитны, много накрошить можно. Не обязательно все стрелы расстреливать, главное, как почувствовал, что очухались монголы, в обмен стрелами не вступать, сразу головы вниз и бегом назад. Мне размен один на один и даже один на десять не нужен. Позиции у каждого оборудованы?

— Обижаешь, Михаил Игнатьевич.

— Еще раз проинструктируй тех стрелков, что в башнях останутся. Как поднимутся нападающие до боевых площадок, только тогда пусть открывают окна и бьют их без жалости в открытые для стрел бока. Одна стрела — один враг. На таком расстоянии не промажешь. К подобному степняки не привыкли, у наших городов таких башен, из которых стрелять вдоль стены можно, просто нет. Вот пусть и познакомятся. Тем более, что ответить они не смогут. Руки-то заняты. И вниз не спрыгнешь. Высоко. Да проверь лично, чтобы запас стрел у этих стрельцов, что в башнях, был максимальный. Контролируй. Мало останется — смени на тех, у кого стрел будет много.

— Сделаю, Михаил Игнатьевич.

— Теперь о тех стрельцах, что на боевых площадках останутся. Первая стрела монгольским лучникам, как сегодня, вторая по наступающим. Да пусть выбивают, прежде всего, тех, кто будет тащить лестницы. Видели, как сегодня? Это обязательно собьет напор, переведет все в уже привычную для меченосцев да копейщиков спокойную рядовую мясорубку у частокола. Да пусть не пропустят начало стрельбы из окопов. Стрельцы монгольские, спасая себя, щитами от этих стрел начнут прикрываться, тут их и надо поймать, пока они не сориентировались.

— Да уж говорено.

— Это до боя «говорено». В бою, да под свист стрел можно все, что «говорено», забыть напрочь. Командиров сотен и полусотен еще раз собери… Поймите меня, правы вы, конечно, но только каждый (каждый!) воин должен знать, что и зачем мы завтра делать будем. Нельзя нам оплошать. И дело даже не в наших жизнях. Тяжелый будет завтра день, но если все свое дело правильно сделают, то не просто победим, а победим с большим уроном для врага.

— А что ж ты, Михаил Игнатьевич все стрельцам да стрельцам выговариваешь? Ты вон мечникам, да копейщикам тоже чего-нибудь сказал бы, а то все нам, да нам.

— Скажу и им. Прежде всего отмечу, что они сегодня работали слажено и смены проводили четко. Страховали друг друга грамотно. Но мелочи…, а в этой войне мелочей не бывает. Вот смотри, на полу боевых площадок образовалось много крови. Она замерзает и становится скользкой. Рассказать к чему это может привести? Поставьте у стен ведра с золой, а на ночь возле печей в казармах — ведра с песочком, чтобы влага из него ушла. Да побольше и того, и другого. Завтра они вам ой как пригодятся. Засыпайте их себе под ноги, скользить не будите. Потом еще. «Похоронные команды» не всегда успевали трупы с площадок убирать, а санитары раненых в сторону оттаскивать. В бою под ноги смотреть будет некогда. Один запнулся, второй об него ногу подвернул и глядишь враг уже на площадке дерется. Десятники пусть поменьше сами копьем тычут, да мечом машут, а больше за порядком следят, да страхуют своих людей при смене. С новенькими разберитесь. Есть среди них и воины, только в нашем строю они сражаться не умеют, поэтому, несмотря на их понятное стремление оправдать себя, будут только мешаться. Но их обязательно необходимо к делу пристроить, да объяснить, почему их в первую линию пока ставить нельзя. Часть пусть просто посидит в качестве резерва, подстрахуют, так сказать, да посмотрят, как воевать надо. Часть пусть санитарам помогают, да трупы оттаскивать. Часть в помощь на дальние стены отправить, особенно на ту, что к озеру ближе. Под присмотром, конечно. В общем, решайте сами, на то вы и командиры.

— Как с сулицами быть?

— Их время пришло[18]. Только не торопитесь использовать их все сразу. У нас еще послезавтра день.

Потом отвлекся и как будто только что вспомнил, добавил:

— Алексей Щука, а почему у тебя, воины ремешки шлемов постоянно не завязывают?

— Так это…Сила натяжения у монгольских луков высокая, скорость у стрелы большая. Удар по шлему получается мощный. Даже если стрела шлем не пробьет, но, если ремешок завязан, она не только оглушить может, но и всю силу свою на шейные кости передать. Ладно, если просто трещина, а то и сломать может. Силища-то вон какая! Вот ребятки ремешок-то и не завязывают. Стрела с головы шлем собьёт и всего дел-то, поднял, да, если не сильно помяло, снова одел. Если честно, то я и сам так делаю.