В лесу - [3]

Придя в себя, он обнаружил, что лежит в постели напротив печи, где, потрескивая, горят дрова и пламя ощутимо обдает теплом его лицо, и лежит он на расстоянии вытянутой руки от этого пламени в печи.

– Я специально пододвинула кровать к печке, – услышал он голос над собой, – чтобы вы сразу отогрелись. Вы чуть не замерзли. Вы ноги ощущаете?

Он постарался пошевелить пальцами ног. Удалось.

– Да, – сказал он хриплым голосом.

– Ну, слава Богу. Я думала – отморозили.

Он повернул голову и увидел над собой молодую женщину лет тридцати с кружкой в руке.

– Выпейте это, – сказала она, протягивая ему кружку.

Он послушно приподнялся на кровати, взял у нее горячую кружку, сразу ощутив, какие у него все еще ледяные пальцы, и медленно выпил предлагаемое, не совсем вникая в его вкус.

– Что это? – спросил он, возвращая ей наполовину опорожненную кружку.

– Горячее молоко со спиртом, – сказала она. – Это меня муж научил. Когда он возвращался с охоты, весь промерзнув, я его отпаивала этим. Противно, да? Зато теперь вы сразу согреетесь.

Он и в самом деле почувствовал разлившееся по всему телу тепло, и казалось, тепло от этого пойла проникает во все жилы, в ноги, руки, голову. Он откинулся на подушку, все еще ощущая сильную усталость. Стал постепенно вспоминать, как добрался до этого домика, стучал в дверь, упал на пороге, потеряв сознание.

– Если б не вы, я бы замерз, – сказал он.

– Да, – сказала она и ушла за печь, так что он потерял ее из виду, и уже оттуда произнесла, – В этих краях замерзнуть в лесу плевое дело, морозы жуткие…

– А, – рассеянно откликнулся он, стараясь припомнить все с самого начала: как ехал на дачу, въехал в сугроб, пропала машина, пропало шоссе…

– А откуда тут лес? – спросил он.

– Откуда тут лес? – переспросила она, выглянув из-за печи, будто сомневалась – точно ли это он хотел спросить, и внимательно посмотрев ему в глаза, но ничего не ответила и снова исчезла, занимаясь своими делами вне поля его зрения.

Он понял, что задал глупый вопрос и чтобы стереть впечатление от своего странного вопроса, спросил, помолчав:

– А вы тут с мужем живете?

– Теперь одна, – сказала она, снова появляясь перед ним на этот раз с грелкой в руках, – Это я положу вам в ноги, быстрее отогреетесь.

Когда она клала ему в ноги грелку, он внимательно посмотрел на нее, кого-то она ему напоминала…

– Как теперь одна? – спросил он.

– Что?

– Я спросил – вы с мужем здесь, вы сказали – теперь одна…

– Муж погиб год назад, – сказала она ровным, спокойным голосом, – Вот в такую же метель, вышел из дому… Медведь его задрал.

– Здесь есть медведи? – недоверчиво спросил он.

– Конечно, – сказала она, – это же лес. Вам очень повезло, что остались живы.

Он помолчал, осмысливая сказанное и думая, стоит ли ей рассказать о том, что случилось с ним, поверит ли она ему, поверит ли ему нормальный человек? И вообще – нормальный ли она человек, живущая одна посреди леса, без мужа, без всякой помощи? Впрочем, кто знает, для кого в чем заключается помощь.

– Это лес, – повторил он ее слова задумчиво, будто все еще решая свою неотвязчивую загадку, – А как же… как же вы здесь одна живете?

– Нормально живу, – ответила она и только теперь присела на кровать в ногах у него, будто вопрос ее заинтересовал и она собиралась обстоятельно на него отвечать, но тут же и замолчала, произнеся только эти два слова.

Он немного отодвинул ноги, чтобы ей было просторно сидеть и сказал:

– Но ведь тут нужно… ну, разные вещи, чтобы прожить…продукты и прочее… Как вы их достаете здесь, в лесу?

– Ничего особенного здесь не нужно, – сказал она. – Дров у меня полно, муж заготовил полный сарай, вы не заметили? Ах, да, что это я? Как вы могли заметить в таком состоянии? Да и рубить дрова он меня научил, я сама рублю дрова, – в ее голосе послышалась гордость, как бывает, когда человек справляется, наконец, с трудным для него делом, и она замолчала, будто ожидая похвалы.

– Да? – сказал он удивленно, поняв ее желание. – Это здорово!

– Я и рыбу могу удить. Муж научил. Тут рядом, за домом – речка, рыбы тьма-тьмущая, хоть руками лови.

Он невольно посмотрел на ее руки, нельзя было утверждать, что это руки женщины, привычной к тяжелой работе – маленькие, пухлые, ухоженные

– Вы что смотрите на мои руки, – она улыбнулась и спрятала руки под мышки. – Я в варежках все делаю. Поэтому они у меня, видите какие, как рыбки, – она протянула к нему руки, он посмотрел, покивал: и в самом деле, руки у нее были, как две красивые, юркие рыбки.

– А внизу тут, – она беззвучно постучала пяткой по полу, устланному толстым ковром, – Внизу погреб, большой погреб полный продуктов… Я летом выезжаю в село… Здесь недалеко, три километра по тропинке и выходишь на шоссе, а там – на автобус и через час ты в селе… Покупаю там в сельмаге все, что нужно, на зиму запасаюсь… Продукты мне нужны, а люди не очень. Так что, нормально живу…

– А почему вам люди не нужны? – спросил он.

Она пожала плечами.

– А на что они? Я привыкла одна.

– А если вы заболеете?

– Нет, я здорова, слава Богу.

Они помолчали, тишину нарушало потрескивание дров в печке и отдаленный вой ветра в лесу.

– Может, я встану? – спросил он. – Мне уже лучше.