В лесу было накурено... Эпизод II - [16]

Ужинали долго и обстоятельно, девушки ели и пили задорно и весело, с хорошим аппетитом, мужчины шутили, говорили тосты, длинные, как на Кавказе, и яркие, как в Одессе. Бывший поэт, а ныне трубный король, читал стихи о нелегкой доле олигарха и о классовой ненависти[3]. Украинские девушки, плотно поужинав, стали спивать на украинской мове, что придало французскому вечеру гоголевского колорита. За полночь начали расходиться кто с кем, Князь выбрал себе девушку с нервным, утонченным лицом, похожую на любимую его модель Лютицию Каста, с которой в прошлом сезоне провел пять дней в Биарицце всего за 25 штук в день. Эта была более яркая и существенно дешевле, что тоже греет. Кроме всего прочего, Князь из резюме на нее узнал, что она имеет пирсинг в укромном месте. Он дал ей кличку «Стальной Клитор». Металл он любил, т. к. блокирующий пакет «Криворожстали» был бриллиантом его металлургической коллекции. Князь спал мало, два– три часа за день, и времени у него было много. Следующим пунктом назначения был отель «Карлтон», где в одноименном казино его знали как крупного игрока, и не только там. Он шпилил по-крупному, и ставки для него устанавливались хозяевами всегда максимальные. Он пригласил с собой С.С. и артиста, любимца Андрея Тарковского, за компанию. Новый «бентли», спецзаказ, пригнали из дома в Лондоне, и троица поехала в Канны рвать казино. Казино в «Карлтоне», известное тем, что там играют серьезные люди, небольшое, но случайных пассажиров там нет, минимальные ставки велики, и поэтому сразу отсекаются случайные люди. Играли крепко, поставить бывало трудно из леса рук с фишками – как шоколадки плоские, прямоугольники достоинством 1, 2, 3 и 10 тыс. долларов. К пяти утра на момент закрытия Князь влетел уже на 300 тыс., но несильно расстроился. Мы поехали в дом на Кап-Антиб на отдых. Всем игрокам захотелось перекусить, но в доме было тихо, обслуга уехала до утра, и в доме была только охрана, а старая перуанка, не понимавшая ни слова по-французски и тем более по-русски, осталась в доме стирать носки и трусы гостям. Троица прошла на кухню, остатки великолепного ужина были уже в мусорных баках – в таких домах ужин на завтрак никто не оставляет. Бедная старушка все кивала головой и говорила «си» (по-испански «да») и никак не могла понять, почему русский хозяин так орет: «Где ужин, где мой фазан? Построить всех, будем разбираться, всех порубим». Открыв по порядку шесть холодильных шкафов, полных полуфабрикатов, он нашел лоток с яйцами и французский батон, быстро выпив стакан и заев сырыми яйцами с булкой, он умиротворился и дал уборщице тысячу франков. «Хуй с ним, с фазаном», – сказал он и пошел спать. Утром у бассейна на завтрак прошел разбор полетов, кто, как и сколько раз поимел Украину, хозяин тоже отчитался. Стальной Клитор выдержал испытание на сжатие и упругость, давление и прочие характеристики, Князь всегда считал, что у него лучший член на Кавказе и в Средней Азии. Утром на яхте поплыли на пляж в Монте-Карло, где ждали друзья. Яхта вместила всех, она была длиннее яхты Валентино, но короче Дональда Трампа, за что яхтенный брокер получил по харе два раза. В Монте-Карло пообедали, покупались в море и вернулись к себе в Кап-Антиб для послеобеденной сиесты и сладких утех. Ужин на бассейне был изыскан: Князь заказал фазана, тушу на вертеле и много всякого. Все поехали в Канн на фейерверк, особенный тем, что он шел полтора часа на барже в море; далеко от берега стояли баржи, с них стреляли, но залпов из-за расстояния было не слышно. Специально записанная партитура из классического репертуара вместе с шикарным фейерверком синхронно под музыку создавала сильнейший эффект. Самые топовые места были веранды «Карлтона», на левой веранде сидели простые туристы, заплатившие за номер не менее 600 у. е. в день, а вот на правой, где в фестиваль всегда сидят звезды, сидела группа русских коммерсантов платино-никелевой группы с девушками, разодетыми, как рождественские елки, с камнями в ушах, освещающими берег не хуже фейерверка. Люди на набережной разглядывали их, пытались узнать их лица, но, к сожалению, не узнавали никого, это хозяевам веранды очень не нравилось, они даже жили всей своей группой в «Эден Роке» – гостинице, где живут суперзвезды на Каннском фестивале. Плохой пиар был в этой компании. После фейерверка все уехали в дом, а троица – Князь, артист и С.С. – поднялась в казино «Карлтона» на второй раунд. Опять засадили двести штук, и Князь уже завелся. Утром на завтраке принимали гостей, творческую интеллигенцию Москвы. Приехал модный телеведущий с девушкой, у которой овощная фамилия, они по заданию гламурного журнала разъезжали на арендованном «пежо» и собирали материал об отдыхе новых русских. С.С. на правах приятеля этой пары провел их по дому, прочел им байку про Сальвадора Дали, и когда через два месяца в отчете в журнале «Медведь» он прочитал это, он поразился, какая дешевка эта наша журналистика. Телеведущий все хвалил и вино, и сыр, и девушек с Украины, девушка его с овощной фамилией морщилась, она была выше этого и блядей не любила по определению. Телеведущий похвалил двух певуний из группы поддержки, пообещав им промоушн на Первом канале и всесоюзную славу, они возгордились и перестали давать нашим кавалерам, считая, что теперь они уже звезды, но, получив пару раз по голове, решили отложить славу на потом и заработать естественным способом, т. е. стоя и лежа. Обед в ресторане «Горный козел», куда поехали на десяти машинах с сопровождением мотоциклистов, с музыкой из всех кабриолетов из репертуара М. Круга и «Белого орла», привлек внимание всего побережья от Канн до Ниццы. Обед в ресторане проходил высоко в горах и был омрачен душевной черствостью французов и каких-то сраных немцев, которым не нравилась песня «Три счастливых дня было у меня...». После второго куплета подошел управляющий и сказал, что здесь не караоке-бар, а ресторан «Мишлен», три звезды, и что орать не надо. Князь предложил заплатить десятку за неудобства, на что получил вежливый ответ засунуть себе десятку в жопу и не портить репутацию ресторану, в который ходил еще Наполеон до посадки на остров Святой Елены. Это воодушевило обедавших русских, всегда сочувствующих всем, кто сидит или сидел. Поэтому, спускаясь из ресторана вниз до стоянки, они исполнили «Владимирский централ» в честь Наполеона Бонапарта.