В лесах Карелии - [43]

— А лежневки? — быстро спросил Поленов.

— Лежневок нет. Про лежневки не вы должны задавать вопросы, а я вам, — ответил директор. — Вопрос с лежневками решался до моего назначения сюда. Степан Павлович, — обратился директор к Ховринову, — сколько людей на строительство лежневок потребуется, ты уже подсчитал?

— Сто пятьдесят мушшин, не считая женщин, — вставая со стула, виновато ответил Ховринов.

— Вот куда дело зашло. А кто понудил Ховринова осенью снять людей со строительства лежневок? — спросил Ковалев, не обращаясь ни к кому конкретно.

Поленов с Пешковым переглянулись. Юров поднял плечи и состроил такую гримасу, которая могла означать только «понятия не имею».

— Так-то вот, — продолжал директор, прерывая немую сцену. — На обеих лежневках лес трелюют на последний из нижних складов. Больше трелевать некуда, лежневок нет.

— Что же ты молчал всю зиму? — со злостью обратился Поленов к Ховринову.

— Нечего, товарищи, задним числом руками махать, — ответил за мастера Ковалев, — этот вопрос можно любому из нас задать.

Поленов был потрясен услышанным. Он был абсолютно уверен, что леспромхоз не только перевыполнит план первого квартала, но и впредь будет работать ритмично, ежемесячно выполняя планы по вывозке. Он высмеял бы любого, кто усомнился бы.

Но сейчас об этом говорил Ковалев.

— Неужели нет никакого выхода? — задал вопрос ошеломленный парторг.

— Выход есть, — спокойно ответил директор, — и, мне кажется, вполне приличный.

— Так что же ты тогда...

— Давайте все вместе посоветуемся. Я предлагаю немедленно прекратить заготовку и подвозку древесины на обеих лежневках...

— Ни в коем случае! — вскочил, как ужаленный, Поленов. — Это приведет...

— Сядь, сядь, сделай милость. — Ковалев укоризненно посмотрел на парторга. — То, что быстро схватываешь сказанное, очень похвально. А надо ли всегда так быстро на это реагировать — это еще вопрос. Мы сегодня не блох ловить собрались, а выработать, если так можно выразиться, стратегию наших действий до конца года, на весь летний и осенний сезон.

— Ну ладно, слушаю, — садясь на стул, примирительно проговорил Поленов.

— Немедленно прекратить работу на лежневках, — продолжал директор, — и переключить всех рабочих и лошадей на ледянку, где расстояние трелевки почти в два раза короче, и следовательно, кубов мы получим значительно больше. Это даст нам возможность не снижать темпов вывозки по ледянке до конца зимы. А может, нам удастся даже сохранить темпы, достигнутые по леспромхозу в целом.

— А в распутицу что будем делать? — удивленно спросил Пешков. — Лежневки при таком варианте на время распутицы без запасов древесины останутся. Где же мы возить будем?

Ковалев внимательно посмотрел на каждого из присутствующих в кабинете. Вот они, его товарищи по работе. Парторг ЦК, которого он искренне уважает, с которым вместе обсуждает, а потом принимает все мало-мальски важные решения. Между ними настоящая мужская дружба, хотя при обсуждении вопросов, не касающихся непосредственно производства, они часто остаются «при своих»... Юров, Пешков, Ховринов — люди, полностью отдающие себя делу, — его верные помощники, без которых не удалось бы поправить дела в леспромхозе. Они верят директору и работают вместе с ним, не щадя здоровья.

Но поймут ли они его сейчас? Все они традиционно привыкли к сложившимся годами порядкам, к беспрекословному и, к сожалению, часто бездумному выполнению требований вышестоящих товарищей, многие из которых совсем не знают лесного дела.

— Во время распутицы, то есть во второй половине апреля и первой половине мая, леспромхоз лес возить не будет, — негромко, но очень веско проговорил директор. — Мы будем ремонтировать механизмы, строить лежневые дороги и создавать возле них запасы для спокойной работы летом.

Лица Юрова и Ховринова расплылись в блаженной улыбке. Их мнения можно было не спрашивать, и без того все было ясно. Пешков недоуменно сдвинул брови и пристально уставился на директора. Он был совершенно озадачен неожиданным предложением директора. Парторг еще шире раскрыл свои большие голубые глаза:

— А план апреля и мая?

— При таком положении, я считаю, апрельский план мы сделаем в первом квартале и первых числах апреля, пока не испортится ледянка, а майский выполним в последних числах мая и в июне.

— Подожди, что ты говоришь... — нахмурил брови Поленов. — Как — апрельский в первом квартале, а майский в июне?

— Это значит, что мы выполним по вывозке план четырех месяцев и план шести месяцев. План пяти месяцев мы не выполним.

— Какие там шесть и четыре? — почти закричал Поленов. — По-твоему, выходит, что мы не выполним плана ни в апреле, ни в мае.

— Да, выходит так. Но ты пойми, Федор Иванович, мы отдадим государству все, что с нас причитается. Только по вывозке цифры немного будут сдвинуты. Апрель мы отдадим прежде времени, а с маем немного опоздаем. И повторяю: только по вывозке. Поставку древесины народному хозяйству мы будем ежемесячно перевыполнять, если железная дорога не подведет нас с вагонами. Запасов леса на нижнем складе хватит.

— Но ведь в апреле и в мае мы опять окажемся... в отстающих?! — не унимался Поленов.