В лесах Карелии - [23]

— Если вы, товарищ директор, пришли читать мне лекцию по организации движения, то я прошу не тратить на это времени. Я не нуждаюсь в такой лекции. Я руководил движением на железной дороге широкой колеи, и учить меня не надо.

Ковалев внимательно и с интересом смотрел на Сясина. После вчерашнего заседания бюро он много думал об этом человеке, старался вникнуть в существо его натуры, понять его, и — не мог.

И вдруг мелькнула мысль: «Да ведь он чеховского Беликова напоминает! Да, да, современный «человек в футляре»! Он привык, очевидно, работать только по уставу железной дороги и по характеру своему не допускает никакой свежей мысли, боясь «как бы чего не вышло», отвергает всякую инициативу, если она исходит не от него. А сам в условиях леспромхоза навряд ли что толковое придумает — хотя бы потому, что он не лесник, а чистокровный железнодорожник. — Ковалеву стало легко и даже весело. — Ну-ка попробую с тебя беликовские калоши снять и отобрать зонтик!»

— Здесь не железная дорога широкой колеи, товарищ старший диспетчер. Здесь тракторно-ледяная дорога. Эти дороги совершенно разные.

По лицу Сясина прошла судорога, его словно ударили хлыстом.

— Не хотите ли вы сказать, что на этой ледянке руководить движением труднее, чем на железной дороге? — скривил губы Сясин.

— Обязательно хочу, Павел Викторович, обязательно, — весело ответил Ковалев. — Ну как же можно сравнивать, когда там все строится на безупречно четкой связи, а здесь у вас вообще никакой связи на ледянке нет? Конечно, здесь значительно труднее руководить движением.

— Это не у нас связь отсутствует, товарищ директор, а у вас. Не хотите ли вы еще, чтобы Сясин и связью занимался?

— Нет, это, конечно, дело не старшего диспетчера, — опять уколол его Ковалев. — Но мы вам постараемся помочь буквально в ближайшие дни.

— В делах организации движения я в помощи не нуждаюсь. Вы бы лучше мехцехом занялись, — раздраженно посоветовал Сясин.

— Ну вот, Павел Викторович, — весело продолжал директор, — опять вы взялись подсказывать мне, чем я должен заниматься. На партбюро говорили — спецлесом, сегодня — мехцехом... А я вот решил зайти к вам и посоветоваться...

— Я вас слушаю.

— Как вы смотрите, если мы откажемся от ежедневных разнарядок тракторов по видам работ?

— На неделю сразу хотите? Ничего толкового не выйдет.

— На неделю, конечно, не выйдет, — не меняя тона, согласился директор. — Я предлагаю закрепить трактора по видам работ на всю зиму. Как говорят, раз и навсегда.

— Да вы что говорите, товарищ директор?! — возмутился Сясин. — Вы бы сначала с системой оплаты труда на лесовывозке познакомились. Или вам хочется разделить трактористов на любимых и нелюбимых? Как наш товарищ Юров делит их на «цыплят» и «чижиков»? Ведь на ледянке заработать можно в два раза больше, чем на лежневке. Это надо учитывать или не надо?

«Э-э-э, да этот Беликов понятия не имеет об оплате труда на вывозке леса, а меня берет на дуру, думает, что я тоже не знаю. Вот это здорово! Вот в чем его метода...»

— Вы не правы, товарищ Сясин, — уже сухо заговорил директор. — На лежневке заработать можно не меньше, чем на ледянке. Но работать-то на лежневке может не каждый. Работа на лежневке требует от тракториста виртуозного умения водить трактор. Надо, чтобы этот тракторист был человеком спокойным и в то же время напористым в работе. Туда не все годятся.

— Да вы-то откуда знаете? Кто вас этому учит? Юров, что ли?

— Я все это обязан знать, товарищ Сясин. А порядок оплаты труда — особенно. Иначе какой же из меня руководитель?

Сясин встал из-за стола и отсутствующим взглядом поверх головы директора посмотрел в окно.

— Все это хорошо, товарищ директор, — безучастно проговорил он, — но я должен попросить прощения: мне некогда, идти надо.

«Эге, браток, — подумал Ковалев, — ты, оказывается, совсем далеко заехал. Для тебя здесь ни вожжей, ни оглобель не существует, не говоря об удилах...»

— Сядьте на место! — резко приказал он Сясину. — Вы забываете, что говорите не с женой на кухне. Прочтите вот этот проект приказа о закреплении тракторов до конца зимнего сезона. На вывозку — только дизеля. Четыре на ледянку и по два на обе лежневки. На ледянке вывозку отделить от маневровых работ. Понимаете? В этом весь вопрос. Два трактора должны водить только готовые составы. Маневры — не их дело. На погрузку гигантами, на поливку дороги и другие работы — только газогенераторы.

Лицо Сясина побледнело и словно осунулось, пока он читал проект приказа. Наконец он с трудом выдавил из себя:

— Я никогда не поставлю своей подписи под таким документом.

— А кто вас просит подписывать? — спокойно проговорил директор. — Подпись будет моя. С вами я только посоветоваться хотел. Но вижу, что вы действительно узкий специалист движения по широкой колее.

10

— Ты прямо с дороги, Федор Иванович? — спросил Ковалев Поленова, ввалившегося в кабинет директора в тулупе, валенках и шапке с опущенными ушами. — Ну что насчет Плисюкова в райкоме сказали?

— Ничего не сказали, — словно нехотя ответил парторг, силясь вылезти из тулупа. Наконец он снял с себя тулуп вместе с полушубком, уселся на стул против директора. — Сами, говорят, выдвигали Плисюкова, сами и краснейте теперь. Я думал, ругаться будут, шум поднимут, бюро соберут...