В круге света - [144]
– Мужики! Что же вы делаете, как вам не стыдно?! Ведь из-за вас, вашей ненасытности умирает столько детей! Неужели вам не жалко этих мальчишек? У нас в городе смертность такая, словно сейчас война идет, и похоронки приходят чуть ли не в каждый дом.
Уже не говорю, перешел на крик. Они все так же молча стоят. И тут замечаю, как откуда-то из-за толпы выходит человек и направляется в мою сторону. Подходит немного сбоку, но я отчетливо вижу его огромную крепкую фигуру. Ростом он явно выше двух метров, этакий ходячий шкаф. Думаю, ну все, сейчас он меня ударит. А что, очень удобно. Ростом я не удался, так что и замахиваться смысла нет, опустит мне на голову свой кулак-кувалду, и поминай как звали. Главное, что разбираться с ним точно никто не станет, эти люди уж больно уважаемые. Но вместо ожидаемого удара вдруг слышу:
– Бать, сворачивай обедню, пацанов уже колбасит.
«Колбасит»? Что значит «колбасит»? И только тогда решаюсь посмотреть в их лица, глянул и вновь ужаснулся. Передо мной стояло множество людей без глаз, одни белые яблоки. Только несколько человек нормального вида. Да и тем, чувствовалось, было глубоко безразлично, что я там пытался сказать, они откровенно скучали, то и дело поглядывая на часы.
С того памятного отпевания прошло недели три, и приносят мне еженедельник «Аргументы и факты» со вкладышем, распространяемым в пределах нашей области.
– Посмотри, батюшка, часом, не про тебя?
Беру и читаю взволнованное письмо в газету, написанное от лица родственников того самого отпеваемого. «В такую трудную для всех нас минуту священник вместо того, чтобы поддержать нас молитвой, устроил отвратительное представление. Он кричал, обзывал родных усопшего непотребными словами и вообще вел себя недостойно столь высокого сана. Думаем, он был просто пьян. Куда только смотрит патриархия? Требуем наказать этого горе-священника, а лучше и вовсе выгнать его из Церкви».
Письмо большое, на половину листа, и все в том же духе. В письме цитировалась прямая речь свидетелей происшествия, возмущенных недостойным поведением батюшки: «Ну, никак не ожидали», и все повторяющееся требование: «Наказать!»
Конечно, я допускал, что эти люди, несмотря на свое молчание в храме, попытаются как-то поставить меня на место. Потому и ожидал получить от них «черную метку». Бывший морской пехотинец Костя, узнав о моей проповеди, почти неделю провожал меня вечерами из храма домой. Я ожидал чего угодно, но только не письма в газету.
На мое счастье в нем были допущены три принципиальные неточности. Во-первых, полностью переврали мое имя. Затем, неправильно указали название храма и вдобавок ко всему еще и умудрились ошибиться в наименовании города. Мой Ангел-хранитель сделал невозможное, ведь под письмом значилось имя человека, который никак не мог ошибиться. Может, наборщики батюшку пожалели, ну выпил, с кем не бывает? Не знаю, во всяком случае, моя проповедь осталась для меня без видимых последствий.
Уже одиннадцать лет прошло с тех пор, я служу на другом приходе, и, кроме редких Костиных звонков, мне ничто не напоминает о том страшном времени. Если, конечно, не считать ребят из Средней Азии, Вьетнама и Китая, что в последние годы прочно осели в наших местах, но к ним я не в претензии, ведь должен же кто-то работать вместо тех, кого мы тогда отпели.
Время пошло
Молодая женщина лет тридцати обращается ко мне доверительно и немного волнуясь:
– Батюшка, я выхожу замуж, и мы с моим мужем хотим венчаться.
– А знаете ли, голубушка, – поучаю привычно, – что венчание – шаг ответственный, и, решаясь на него, вам нужно взвесить серьезность ваших чувств и намерений?
– Да, батюшка, мы все взвесили и решили сперва расписаться и в тот же день повенчаться. И, потом, сколько еще испытывать эти самые чувства? Я от него уже третьего ребенка рожаю, а все никак не решусь, сколько же можно?! – убеждает себя молодая женщина.
Говорят, сейчас стало модным венчаться, не знаю. Мы в своем храме много крестим, еще больше отпеваем, а вот венчаем крайне редко. Да еще и просим за венчание самое большое пожертвование. И делаем так специально, чтобы люди, прежде чем решиться на такой шаг, подумали даже не семь, а семьдесят раз. Но все равно не помогает, и разводов среди венчанных браков хватает. Я здесь как-то поинтересовался у священника, который принимает в епархии просителей, о церковном разводе, и выходит, что в среднем за год по области мы имеем около трехсот таких семейных катастроф. Человек надеется, что после церковной молитвы, словно по мановению волшебной палочки, в его семье наступит идиллия, а она не наступает. Нет понимания, что венчание – это благословение на начало трудного жертвенного пути двух любящих сердец по созданию семьи, как малой домашней церкви, а не готовый конечный и счастливый результат.
Начинаешь объяснять невесте, что в браке она должна подчиняться мужу и оставлять за ним принятие всех главных решений. Девушка смотрит на меня и улыбается. Спрашиваю:
– Ты чего улыбаешься?
– Батюшка, неужто мне придется ему во всем подчиняться, а если он не прав? А если он вообще человек неумный?
