В круге последнем - [25]

Мы бросились в атаку и выбили немцев. В этом бою я был ранен. Не скрою, все мы хотели вернуть свою честь, но главным чувством была ненависть к врагу и еще мысль о близких, которые верили в нас. Невыносимо было думать, что вражеский сапог мог ступить на священные камни города Ленина.

Войну я закончил капитаном, имею пять правительственных наград. Жена — медик. Она тоже была на фронте. Родился и вырос в Иркутске, и после войны мы вернулись в мой родной сибирский город. Здесь выросли два наших сына. Один из них врач, другой — инженер. Оба получили высшее образование. Живем мы теперь в молодом сибирском городе Братске, работаем на строительстве крупнейшего в мире лесопромышленного комплекса. Часто вспоминаем нашу молодость, прошедшую на войне, моих братьев, погибших на фронте, товарищей и гордимся тем, что лучше свои годы отдали борьбе за свободу Родины.

Абрам РАБИНОВИЧ, Гор. Братск, (АПН)

Возрожденная фальшивка

Последняя книга А. Солженицына «Архипелаг Гулаг» — это, несомненно, самая циничная из всех написанных им ранее. Многое в ней возмущает, особенно кощунственные попытки автора найти смягчающие обстоятельства зверствам нацистов. По Солженицыну, в их отношении к советским военнопленным виноват сам Советский Союз. Что спрашивать с нацистов, рассуждает он, если СССР не присоединился ни к Гаагской конвенции 1907 года, ни к Женевской конвенции о содержании военнопленных 1929 года?

Солженицын не впервые прибегает к подобному приему. И в других своих книгах он, как правило, начинал с какой-то четвертьправды и один за другим нанизывал на нее домыслы.

По словам Солженицына, «СССР не признает русской подписи под Гаагской конвенцией о пленных, значит, не берет никаких обязательств по обращению с пленными и не претендует на защиту своих, попавших в плен… СССР не признает своих вчерашних солдат: нет ему расчета поддерживать их в плену».

Солженицын не мог не знать, что Советский Союз признавал Гаагскую конвенцию и неоднократно заявлял о ее признании.

17 июля 1941 года, например, четыре недели спустя после нападения нацистов на СССР, Народный комиссариат иностранных дел официально напомнил шведскому посольству (Швеция в годы войны представляла интересы СССР в Германии), что Советский Союз поддерживает Гаагскую конвенцию и на основах взаимности готов ее выполнять. 8 августа того же года послы и посланники стран, с которыми СССР имел тогда дипломатические отношения, получили циркулярную ноту Советского правительства. В ней вновь обращалось внимание, на то, что советская сторона признает Гаагскую конвенцию, и вновь выражалась надежда, что и другая сторона будет ее соблюдать.

Однако все было напрасно. Нацисты игнорировали призывы СССР. Бесчеловечное отношение к советским военнопленным с их стороны не прекращалось. 26 ноября 1941 года «Известия» опубликовали ноту Народного комиссариата иностранных дел СССР, врученную накануне всем дипломатическим представительствам. В ней говорилось: «Лагерный режим, установленный для советских военнопленных, является грубейшим и возмутительным нарушением самых элементарных требований, предъявляемых в отношении содержания военнопленных международным правом, и в частности, Гаагской конвенцией 1907 года, признанной как Советским Союзом, так и Германией».

Как же можно после этого ничтоже сумняшеся утверждать, что Родина отвернулась от своих военнопленных?

Знал Солженицын или не знал то, что такая трактовка международного права не является его изобретением, — не суть важно. Любопытно, что он повторяет лишь несколько интерпретированные слова Гитлера, который за три месяца до нападения на СССР заявлял, будто бы отношение к советским военнопленным не должно соответствовать положениям Женевской конвенции о содержании военнопленных 1929 года по той причине, что Советский Союз в ней не участвует.

Что касается Женевской конвенции 1929 года, то СССР действительно не поставил под ней своей подписи. Один из ее пунктов предусматривал размещение военнопленных в лагерях по расовому признаку. Признать конвенцию с таким пунктом означало бы в какой-то степени согласиться с расовой политикой нацистов. Пойти на это Советский Союз не мог. Намеренно извратив причину отказа в признании Женевской конвенции, Гитлер использовал этот факт в своей пропаганде.

Лживость его утверждения становится очевидной, когда знакомишься с изданным в Берлине в 1940 году сборником международно-правовых актов („Deutsches Kriegführungsrecht“, 1940. bearbeitet von Dr. Friedrich Giese und Dr. Eberhard Menzel, Berlin). В разделе «Нормы права, касающиеся военнопленных. Гаагское положение о законах и обычаях сухопутной войны 1907 года» говорится о том, что предписания статей IV—XX этого положения обязательны сами по себе и без Женевской конвенции 1929 года. Эти статьи приложения к Гаагской конвенции содержат нормы международного права, касающиеся военнопленных и составляющие основу Женевской конвенции 1929 года. В приведенном ниже перечне государств, в отношениях между которыми применяется это положение, наряду с другими названа и Россия. В другом разделе этого же сборника совершенно четко сказано, что действие «Конвенции Красного Креста 1929 года» распространяется на многие государства, в том числе и на Советскую Россию.