В круге последнем - [14]
Все первое полугодие 1918 года большевики, несмотря на коварство левых эсеров, также участвовавших в правительстве, и провоцирование напряженности с продовольственным снабжением, проявляли мягкость в приговорах военных трибуналов. Они ограничивались часто штрафами, порицанием и недолгими общественными работами. А враждебные свергнутые группировки готовились к смертельной схватке. Преступления следовали одно за другим: в июне был убит В. Володарский. Начался и потерпел полное поражение левоэсеровский предательский мятеж. Террор, развернутый эсерами и другими недругами революции, провокационное убийство ими немецкого посла Мирбаха усложняли международное положение молодого Советского государства.
30 августа 1918 года в самое сердце партии вонзилась пуля — тяжко ранили Ленина. В тот же проклятый день вероломно убили М. Урицкого.
В ответ на белый террор большевикам не оставалось иного средства, как грудью и огнем защитить революцию и своих борцов и объявить о суровых карах. Но уже в первую годовщину Октябрьской революции была объявлена широкая амнистия. В состав Северного ЧК, например, ввели одну из интереснейших, блестяще-образованных и безупречных большевичек — Е. Д. Стасову. Как и ее дядя, выдающийся критик-искусствовед В. Стасов, Елена Дмитриевна была отличной пианисткой, лингвистом, социологом. Я хорошо знала эту многогранную большевичку, сохранившую и в 90 лет ясность ума, чувство справедливости и доброты. В своих воспоминаниях о работе в ЧК она пишет: «Раз в неделю я сутки дежурила в Чрезвычайной Комиссии как член Президиума. Обязанности мои в основном заключались в проверке списков арестованных и в освобождении тех, кто случайно попал в эти списки».
В «Архипелаге Гулаг» А. Солженицын спрашивает меня, лакала ли я тюремную похлебку из банного таза вдесятером. «И в толкучке над банным тазом вы бы думали только о родной партии?» (стр. 135).
Да, я прошла несравнимо более тяжкий путь заключения, чем Солженицын. Из 20 лет более 7 была в тюрьме, из них 3 года, кстати, в том самом Владимирском ТОН’е, о котором пытается весьма неправдоподобно писать Солженицын. Это и дает мне право опровергать Солженицына, возводящего ложь. Реабилитирована также я была значительно позже Солженицына, в конце 1956 года.
Возвращаясь к «Архипелагу Гулаг», я не могу не возмущаться тем, что автор хулит советских людей, весь народ и самое высокое в душе человеческой — Идею. Солженицын не скрывает своей ужасающей концепции. На странице 247 читаем: «Благословенны не победы в войнах, а поражения в них. Победы нужны правительствам, поражения нужны народу. После побед хочется еще побед, после поражения — хочется свободы — и обычно добиваются».
Чудовищное признание. Я содрогаюсь, вспоминая лес фашистских виселиц, Освенцим, Бухенвальд, Бабий Яр, белорусские стертые с поверхности земли села и всюду могилы и кровь, стенания и казни…
Солженицын сбрасывает одну за другой маски. Холодеет сердце, когда читаешь его исполненные бездушного цинизма обращения к американцам и европейцам, отказавшимся спасти власовских изменников. «В своих странах, — объявляет Солженицын на стр. 265, — Рузвельт и Черчилль почитаются как эталоны государственной мудрости. Нам же в русских тюремных рассуждениях выступала разительно — очевидно их систематическая близорукость, и даже глупость»…
Книга «Архипелаг Гулаг», написанная плохим языком, в напыщенно-вычурном стиле, — это кредо человека с малюсеньким историческим кругозором, ошалевшего от честолюбивых завихрений и бессильной ярости.
Галина СЕРЕБРЯКОВА. (АПН).
Ползком на чужой берег
Книга Солженицына «Архипелаг Гулаг», хотя и названа им в подзаголовке «опытом художественного исследования», на самом деле является продуманным и хитросплетенным конгломератом. В нем давно-давно известные факты показываются в кривом зеркале, где изображение (точнее — воображение!) вытягивается до уродливых размеров. Даются сноски. В них смешиваются: выписки из архивных документов, цитаты из книжиц наших недругов, осевших за границей, бредовые размышления «опытника» и откровенные сплетни политических торговок. Все это соединяется в одно антигуманистическое, антисоветское месиво.
Есть в нем строки, обращенные прямо и ко мне, испытавшему пять лет неволи и написавшему затем «Повесть о пережитом». Солженицын, как бы вызывая меня на диалог, спрашивает: хлебал ли я лагерную баланду вдесятером из банного таза, да еще вперегонки? И в толкучке над тазом, ехидствует Солженицын, думали я только о родной партии?
Да, хлебал баланду. Но не вдесятером, и не вперегонки, и не из банной шайки, а из отдельной миски и своей ложкой. Да, думал и о партии. Ждал, что партия меня вызволит, что правда восторжествует. Моя надежда, моя вера осуществились.
Я не собираюсь полемизировать с Солженицыным. На XX и XXII съездах КПСС партия сурово осудила нарушения законности, раз и навсегда восстановила ленинские нормы, ленинские принципы партийной жизни.
Стало быть, здесь предмета для полемики нет. Спорить о сплетнях? О бреде? О манипуляциях с фактами? Об этом не спорят. В этом уличают. Что я и позволю себе сделать, хотя бы на нескольких примерах, взятых из «опытного исследования».
Роман многопланов, многопроблемен, является одновременно и военным и психологическим, и философским и политическим, понимает ряд социально-философских проблем, связанных с мучительным исканием своего «берега», который определяет нравственную жизнь человека.
Свой первый бой лейтенант, известный писатель Юрий Бондарев принял на Сталинградском фронте, переломном этапе Второй мировой войны. «Горячий снег» зимы 1942–1943 гг. вобрал в себя не только победу, но и горькую правду о войне, где «бытие становится лицом к лицу с небытием».
Автор, Бондарев Юрий Васильевич, на основе подлинных исторических событий, исследует и раскрывает их воздействие и влияние на формирование типа личности и качества жизни.В романе «Бермудский треугольник» описываются драматические события в России в постсоветский период начала 1990-х годов, повествуется о сложной судьбе литературных героев, переживших крайние стрессовые ситуации на грани жизни и смерти и изменивших свои жизненные помыслы, цели и отношения в обществе.Особенно ярко раскрываются нравственные позиции и мужество главного героя Андрея Демидова в противоречиях и отношениях его с деятелями системы власти и ее охранников, стремящихся любыми средствами лишить его всех материальных и духовных основ жизни.В романе четко прослеживаются жизненные позиции автора.
В романе «Тишина» рассказывается о том, как вступали в мирную жизнь бывшие фронтовики, два молодых человека, друзья детства. Они напряженно ищут свое место в жизни. Действие романа развертывается в послевоенные годы, в обстоятельствах драматических, которые являются для главных персонажей произведения, вчерашних фронтовиков, еще одним, после испытания огнем, испытанием на «прочность» душевных и нравственных сил.
Юрий Васильевич Бондарев выдающийся русский писатель, признанный классик советской литературы. Его произведения изданы многотысячными тиражами не только в нашей стране, но переведены на иностранные языки и вышли в свет во многих странах мира.В этой книге напечатаны краткие, выразительные по содержанию и смыслу литературно-философские эссе, которые сам автор назвал мгновениями, избранные рассказы и рассказ-повесть «Последние залпы».Автор пишет о сложных человеческих отношениях в обществе, о психологических, социальных и героических поступках, о событиях и явлениях жизни и природы.
Повесть «Батальоны просят огня» опубликована в 1957 году. Эта книга, как и последующие, словно бы логически продолжающие «Батальоны…», – «Последние залпы», «Тишина» и «Двое» – принесла автору их Юрию Бондареву широкую известность и признание читателей. Каждое из этих произведений становилось событием в литературной жизни, каждое вызывало оживленную дискуссию. Книги эти переведены на многие языки мира, выдержали более шестидесяти изданий.Военная литература у нас довольно обширна, дань военной тематике отдали многие выдающиеся писатели.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.