В координатах мифа - [41]

Сижу и думаю, в вине

Вся истина, в его начале,

Что разливается по мне.

Секунды словно одичали.

Летят стремглав, и уж на дне

Стакана мысли прокричали:

«Бери нас, служим мы тебе!»

И я беру, кручу их лихо,

Цепляю и кладу на слог.

Стакан опорожнен – не смог

Он вихря дум сдержать. И тихо.

И пустота, как эпилог.

И каждый час вестит уныло:

«Сложил опять», и будто впрок,

Вливаю белое ярило

И верю: пьянство – не порок!

Музе

Было лето, вечерело.

Ты сказала мне: «За дело!»

Коему с тех пор всецело,

Муза, предан твой слуга

Без остатка и следа,

С головой и навсегда.

Взял перо я и бумагу,

Табуретку, сигарет

И, приобрести отвагу

Чтоб, пошел писать в клозет.

Просидев пол-но́чи тщетно,

Только похудел заметно.

Ножки бы размять… Привстал,

Те две строчки прочитал,

Что в полночи написал,

Бросил дело в унитаз,

Смыл – окончен мой рассказ.

Потому что прозы силой

Ты другого наделила.

Мне же, Муза, поручила

Рифмы складывать про жизнь.

И теперь сама держись!

Радость

Поковырялся пальцем на душе,

Сомненья все ненужные откинул,

Несвежесть, поперек что стала, минул

И стойку сделал на одной руке.

Вот это впечатленье! Вот так диво!

Напасти все долой сошли с меня,

И страсти, накипевшие со дня,

Перед восторгом расступилися учтиво.

Чья это радость, если не моя?

Отражение

Я перед зеркалом стоял и пристально в глаза глядел

Тому, кто взял меня и в то, что вижу я, одел.

Тому, кто тело дал, лицо, парик и цвет лица,

Тому, с кем мы – и я, и он – с начала до конца.

Он тоже на меня смотрел и думал обо мне.

И все, что я ему хотел, сказать он мог бы мне.

Но я молчал, и он в ответ ни глазом не моргнул.

Пора. Я другу подмигнул и взгляд свой отвернул.

И он пошел куда-то там, куда он знает сам.

По зазеркальным побродить побрел он по углам.

Что там искать? Там темень, мгла, там нету ничего.

Шел бы со мной, ведь у него на свете никого.

И я один. И, кроме нас, никто не знает, как

Ему сюда попасть, а мне в тот окунуться мрак.

За эхом побродить немым, не видя своих ног,

И стать собой, как только б он здесь оказаться смог.

Блокнот

Купил блокнот себе намедни

И тот блокнот уж исписал,

Подумав: «Может, старым стал?»

И, опровергнув эти бредни,

Писать стал больше, чем писал

На кухнях, в комнатах, в передних.

И отстраняя всякий раз

Его картонную обложку,

Кладу не ложечку, а ложку

В единый мировой запас

Того, что копит понемножку

Любой из пишущих – из нас!

«Из окон дует, в комнатах темно…»

Из окон дует, в комнатах темно,

И капли барабанят по карнизу,

Из-под своих бровей гляжу я снизу

На город, выжить где не суждено.

И думаю, глаза пред ним потупив,

За что достался этот мне удел?

Неужто в своей жизни я хотел

Лишь видеть глыбы стоэтажных ульев,

Чадящих потом прокопченных стен?

Э, нет. Поднять глаза зрачками в небо,

Убраться вон, чтоб разум сохранить!

Меня уже ничем не удивить,

Местами разве что, где еще не был.

Забрать кота, будильник, одеяло,

Забрать все сбереженья, коих нет,

И городской тоски оставив след,

Начать другое, новое начало

В краях тех, где меня сегодня нет.

Белый день

Я бы вывел для себя

Желтым мелом на песке

Белый день календаря,

Что маячит вдалеке.

Этот день, в обед начавшись,

Голову склонит мою,

И, в обед в нем оказавшись,

Я заплачу и спою.

Обо всем, что накипело,

О былых благих делах,

Кои днем, слепящее-белым,

Превратятся в белый прах.

Песня хрипом оборвется,

На дворе наступит ночь,

Белый Млечный путь завьется,

Бытие погонит прочь.

Я сижу на табуретке,

Одиночество в тиши.

Белый день, незванно-редкий,

Наступает – не дыши.

«Тянулось время к десяти…»

Тянулось время к десяти,

Темнела улица за рамой.

Легко водитель запоздалый

Летел в кабинной заперти.

А я? Что я? Мой подбородок

На локти-сошки оперся,

И взгляд слегка уставился

В зарамный малый переулок.

И вечер свой на суд себе

Отдал, пером его отметил.

Да так, что сам и не заметил,

Как сумрак вечера во тьме

Вновь ночью хмурой обесцветил —

Отдался весь зарамной мгле.

«Я жертва своего безделья…»

Я жертва своего безделья,

Пьянчуга вечно холостой,

Поэт до умопомраченья,

Бродяга телом и душой.

И кто подскажет, что за участь

Таит внезапный поворот

Пути, иль отдыха аккорд

Мне с музой ноту счастья вручат?

Я б сам сказал, да только вот…

Мне от безумия слепого

Кусок достался – не доесть.

И я вкушаю его снова,

Откуда взялся он, – невесть.

И от камина к тусклой свечке,

И от мерцания к теплу

В беспамятстве своем плыву,

И утопаю в мутной речке

Тех рифм, которыми живу.

Ночь

Пару миль прошел сегодня,

Пару корок проглотил.

Ночь стучит из преисподней —

Видно, чем-то я ей мил.

Постучит, зайдет тихонько

Сквозь закрытое окно,

В голову ударит звонко,

Как крепленое вино.

Скажет мне: «Идем со мною,

Только раму отопри».

Я окно за ней открою —

Ночь, всего меня бери!

Самый главный вопрос

Когда все валится из рук

И нет уж сил держать себя,

Вопрос прорвет редуты мук:

Я здесь иль не было меня?

Обмен

День остыл, в былом пожаре

Я спалил дурную блажь,

Обменявшись дашь на дашь,

Злобою в хмельном угаре,

С Днем на лист и карандаш.

Он отдал без сожаленья

Канцелярский сей предмет

И, заметив возбужденье,

Мне полезный дал совет:

Будь, кто есть, не дергай нервы

И живи, люби, слагай!

Да смотри, не забывай:

День последний, как и первый —

Далеко еще не край.

Непрерывность с постоянством

В полномочиях моих,

Но другие есть пространства,

Я не вправе мерить их.