В конце они оба умрут - [6]
Возможно, виноват будет все-таки Пек.
Я поспешно возвращаюсь к парням, беру Пека за воротник и с силой прижимаю спиной к кирпичной стене. Из открытой раны у него на лбу сочится кровь, и я не могу поверить, что этот дебил довел меня до такого исступления. Не надо было ему болтать направо и налево о том, почему я больше не нужен Эйми. Если бы до меня не дошли эти слухи, я бы не душил его прямо сейчас и он не был бы напуган сильнее меня.
– Ты не «победил», понял? Эйми со мной рассталась не из-за тебя, так что выкинь эту лажу из головы. Она любила меня. Да, у нас с ней все было сложно, но рано или поздно она бы вернулась ко мне. – Я знаю, это чистая правда, и Малкольм с Тэго тоже так думают. Я напираю на Пека еще сильнее и не отрываясь смотрю ему в незаплывший глаз. – Не хочу тебя видеть до конца жизни. – Да-да, не так уж это и много. Но он же реальный мудак, так пусть не расслабляется. – Понял?
Пек кивает.
Я отпускаю его, вынимаю у него из кармана телефон и швыряю об стену. Экран разлетается на куски, а корпус Малкольм давит ногой.
– Вали отсюда.
Малкольм хватает меня за плечо.
– Нельзя его отпускать. У него связи.
Пек уходит, испуганно прижимаясь к ограде, как будто идет по карнизу небоскреба высоко над городом.
Я стряхиваю руку Малкольма с плеча.
– Я же сказал: вали, чтоб я тебя больше не видел!
Пек переходит на бег зигзагами. Он не оборачивается, не проверяет, бежим ли мы следом, и не останавливается, чтобы забрать комиксы и рюкзак.
– Разве не ты рассказывал, что у него друзья в какой-то банде? – продолжает Малкольм. – Что, если они вернутся за тобой?
– Это не настоящая банда, и вообще его оттуда поперли. Нет смысла бояться банды, которая сто лет назад его пригрела. Он даже позвонить им не сможет, ни им, ни Эйми. Об этом мы позаботились. – Я не хотел, чтобы он набрал Эйми до того, как это сделаю я. Мне придется с ней объясняться, а я не уверен, что она захочет меня видеть, если узнает, что я наделал. И не важно, Последний у меня сегодня день или нет.
– Отдел Смерти тоже теперь ему не дозвонится, – говорит Тэго, и шея его дважды дергается.
– Я не собирался его убивать.
Малкольм и Тэго молчат. Они видели, как я набросился на него, будто с цепи сорвался.
Меня продолжает трясти.
Я мог бы его убить, даже при том что не собирался этого делать. Не знаю, как бы я дальше жил, если бы все же его прикончил. Не-е, все вранье, я точно знаю как, просто хочу казаться крутым. Но никакой я не крутой. Я терзаю себя даже за то, что выжил, когда моя семья погибла, а ведь в их смерти не было моей вины. Без вариантов: я не смог бы спокойно жить, зная, что забил кого-то до смерти.
Я срываюсь с места и бегу к нашим великам. Мой руль застрял в колесе Тэго, когда мы бросили их на землю, преследуя Пека.
– Вам со мной нельзя, парни, – говорю я, поднимая свой велик с земли. – Поняли, да?
– Ну нет, мы за тобой. Просто…
– Не обсуждается, – перебиваю я. – Я бомба замедленного действия, и даже если вы не взлетите на воздух вместе со мной – все равно можете обжечься. Причем в буквальном смысле.
– Ты так просто от нас не избавишься, – говорит Малкольм. – Куда ты, туда и мы.
Тэго кивает, и его голова дергается вправо, а тело – нет, будто не хочет следовать за мной. Он снова кивает, на этот раз спокойно.
– Вы как будто мои тени, – вздыхаю я.
– Потому что черные? – уточняет Малкольм.
– Потому что вечно ходите по пятам, – говорю я. – Верные до самого конца.
До конца.
Мы замолкаем. А после садимся на велики и съезжаем с бордюра, и колеса подпрыгивают на асфальте одно за другим. Как некстати я сегодня оставил дома шлем.
Тэго и Малкольм не могут торчать со мной весь день, я это знаю. Но мы плутонцы – братья по интернату – и никогда не поворачиваемся друг к другу спиной.
– Поехали домой, – говорю я.
И мы едем.
Матео
01:06
Я снова оказываюсь в своей комнате («не вернусь сюда больше никогда», как же!) – и мгновенно чувствую себя лучше, будто только что получил еще одну жизнь в компьютерной игре, где мне уже успел надрать задницу финальный босс. Мое отношение к смерти нельзя назвать наивным. Я знаю, что мне от нее не уйти, но не обязательно и рваться к ней сломя голову. Оставаясь дома, я выигрываю время. Я всегда хотел пожить подольше, и у меня по-прежнему есть возможность не оказывать самому себе медвежью услугу и не выходить из дома, особенно в столь поздний час.
Я запрыгиваю в постель с таким облегчением, какое испытываешь, только когда просыпаешься в школу и понимаешь, что сегодня суббота. Я накидываю одеяло на плечи, снова открываю ноутбук и, игнорируя имейл от Отдела Смерти, фиксирующий точное время моего разговора с Андреа, продолжаю читать вчерашний пост на форуме «Обратный отсчет», от которого меня отвлек звонок.
Его написал двадцатидвухлетний Обреченный по имени Кит. В статусах не так уж много говорилось о его жизни – понять можно было только то, что Кит был одиночкой, предпочитавшим гулянкам с одноклассниками пробежки с золотистым ретривером Турбо. Он искал для Турбо новый дом, потому что не сомневался: отец всучит пса первому встречному, и его тут же заберут, такой этот Турбо красивый. Черт, я бы и сам его себе забрал, при том что у меня жуткая аллергия на собак. Но прежде чем отдать своего пса, Кит вместе с ним в последний раз оббегал все свои любимые места в городе. Его лента перестала обновляться где-то в районе Центрального парка.
