В компании теней. Книга 1. Ч1 - [48]

Он бежал, пока звуки погони не настигли его, и он не оказался в ловушке.

Они набросились на него втроём — Эндрюс, женщина и ещё один боевик. Когда Эндрюс направил на него пистолет, Бойд обезоружил его тремя точно выверенными ударами тонфы, сломав руку, а потом переключился на женщину, у той всё ещё слезились глаза от дыма. Он набросился на неё, безжалостно, целясь концом тонфы в висок. Бойд убил бы её, не схвати его кто-то за лодыжку и не дёрни со всей силы назад. Тонфа прошла вскользь, едва зацепив голову женщины. Бойд рухнул наземь, больно ударившись коленом о бетонный пол, и выронил тонфу из руки. К тому времени, как подоспевшие на подмогу повстанцы наводнили коридор, Эндрюс уже приставил пистолет к его голове.

— Что ты здесь делаешь?

Бойд поднял голову и посмотрел на лидера повстанцев сквозь завесу распущенных белоснежных волос.

— Я пришёл, чтобы поговорить.

— Поговорить? — фыркнул Эндрюс, баюкая сломанную руку. — Я так не думаю. Нас уже несколько недель преследует человек, по описанию очень похожий на тебя.

— Я должен был знать, во что ввязываюсь. Выслушайте меня. Это в ваших же интересах.

— Я так не думаю, — расплылся в мрачной улыбке Эндрюс и кивнул женщине. — Есть много способов получить ответы.

Бойд вскочил на ноги и рухнул на колени; мир перед глазами вспыхнул и погас, как задутая свеча. Он слишком поздно заметил, что человек, стоявший к Эндрюсу ближе всех, протянул женщине маленькую аптечку и шприц. Это было не больнее укола булавки, но наркотик, который она ему вколола, мгновенно подавил все чувства.

Когда Бойд снова открыл глаза, вокруг царил хаос. Балансируя на грани реальности и грёз, сквозь пелену забвения он смог различить чьи-то ноги, они кружились в танце смерти, но он едва ли мог уследить за ними. Что-то тяжёлое с глухим стуком упало на пол рядом с ним, заставив Бойда вздрогнуть. Юноша с яркими светлыми волосами удивлённо смотрел в потолок стеклянным взглядом. Бойд наблюдал за ним затуманенным взором, с каким-то отстранённым удивлением понимая, что этот юноша мёртв.

Вокруг эхом отдавались крики людей и свист пуль. Из последних сил заставляя себя оставаться в сознании, Бойд попытался отползти в сторону из-под перекрёстного огня, не желая стать добычей шальной пули. Но хватило его лишь на то, чтобы вытянуть руку, прежде чем его глаза снова закрылись.

Отчаянные крики набатом отдавались в ушах:

— Пристрелите его!

— Господи Иисусе, убейте его!

— Какого чёрта…

Веки Бойда приподнялись, перед глазами вспышкой промелькнула зелень глаз и смоль волос. Время застыло. Син стоял к нему спиной, источая спокойную смертельную красоту, посреди царившего вокруг хаоса.

Тьма укрыла Бойда чёрным одеялом, но он упрямо пытался пробиться обратно в сознание сквозь толстый слой ваты, заглушавший все звуки.

Когда ему это наконец удалось, Сина нигде не было видно, а над ним возвышался враг с пистолетом в руках. Тьма поглотила его, человек исчез, и только мерцающие вспышки света заполнили всё вокруг.

Краем сознания он понимал, что Сина в бункере не было, что это была всего лишь игра воображения. Син давным-давно ушёл и не вернётся. Он был один и скоро умрёт.

Когда за ним снова явилась тьма, чтобы препроводить в мир теней, Бойд не сопротивлялся.

* * *

Восприятие реальности возвращалось к Бойду урывками, обрывками, кусочками пазла, собирать который не было ни сил, ни желания.

Тени окутали всё вокруг. Какое-то время Бойд скитался среди них: тьма и он составляли единое целое, спокойное и взаимодополняющее. Здесь не было ничего, ни единого звука, и это показалось ему странным. А с пониманием того, что он может слышать, пришло понимание, что он может ещё и чувствовать. И он чувствовал: что-то лёгкое укрывало его тело, его голова покоилась на чём-то мягком, равно как и его спина. Это заняло какое-то время, но потом слова сами собой всплыли у него в мозгу. Подушка. Кровать и простыни. В голове возник образ домика.

Убежища.

Боль пришла много позже, вместе с запоздалым пониманием, что он всё ещё дышит. В этом не было ничего особенного, и всё же это было удивительно. Его грудь поднималась и опускалась, а вместе с ней и мягкая простынь. Бойд пошевелил пальцами, и его тут же пронзило острой болью.

Все эти чувства и звуки не давали ему вернуться к той безмятежности, в которой он находился секундой ранее. Привычное течение времени было нарушено. Он не знал, секунда прошла или столетие, прежде чем вспомнил, почему все эти непримечательные детали кажутся ему такими странными. Перед глазами мелькали какие-то смутные бессвязные образы: как будто кто-то взял киноленту, разрезал её на части, а затем склеил фрагменты как попало. И лишь образ Сина, стоящего в центре кровавой бойни, был кристально чётким, а с ним пришло воспоминание — он попал в засаду. Бойд то и дело порывался провалиться в забытье, но образ Сина упрямо возвращал его в действительность. А с запоздалым неверием пришло понимание…

Он жив!

Бойд резко сел и непонимающе заморгал, оглядываясь по сторонам. Он был в их с Сином домике. В углу, с кляпом во рту, связанный по рукам и ногам, сидел изрядно потрёпанный Уоррен Эндрюс. Синяков на нём было куда больше, чем помнил Бойд. Рядом, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, стоял Син. Он тоже получил свою порцию синяков, но был столь же невозмутим, как и всегда.