В кольце его рук - [43]

Джеральд перешагнул через разбитое стекло и встал рядом с женой на колени.

— Линни, — прошептал он. — Дорогая, пожалуйста, не плачь. Все можно поправить…

Что поправить — жизнь или памятную вещь? Фотография была испорчена, но можно взять фрагменты оригинала из сейфа и снова сделать по ним портрет. Однако это не уменьшило боль, которую она причинила себе этим идиотским, разрушительным поступком, — как будто снова потеряла отца. И на этот раз сама во всем виновата. Но особенно усиливало боль леденящее сознание того, что ее ребенок тоже терял своего родителя…

Линда отпрянула от прикосновения Джеральда. Он оставался какое-то время неподвижен, потом быстро поднялся и вышел из комнаты. Было абсолютно нелогично в данных обстоятельствах чувствовать себя ненужной, брошенной женой, ведь она сама прогнала супруга. Тем не менее внезапность его ухода поразила в самое сердце и нанесла еще одну кровоточащую рану и без того истерзанной душе.

Линда сидела, беспомощно обхватив себя руками. Пересохшее горло так болело, что невозможно было глотать. В голове стучали сотни молоточков. Силы покинули ее, она не могла даже прилечь и не знала, сколько просидела так, пока Джеральд снова не возник в дверях. Линда не подняла глаз и не видела, что он держит в руках небольшой сверток.

— Я собирался подарить тебе это через две недели, — сказал он смущенно. — В твой день рождения. Но, думаю, сейчас это поможет тебе почувствовать себя лучше.

Ничто не поможет мне почувствовать себя лучше, чуть не сказала она, никакой подарок не избавит от этой боли, терзающей душу и сердце.

Джеральд сел на кровать на некотором расстоянии от жены и положил ей на колени сверток. Это было что-то плоское, прямоугольной формы, похожее на коробку конфет, но немного больше.

Почему бы не доставить ему удовольствие, подумала Линда. Какое это теперь имеет значение? Голова болела так сильно, что все равно не хватало сил встать и уйти.

На коробке не было никакой надписи. Это была солидная, крепкая, внешне совершенно простая коробка из коричневого гофрированного картона. Линда приподняла крышку. И уставилась в изумлении на фотографию молодого человека в военной форме. Красавца-мужчины, чье лицо было чуть смазанным. И чья улыбка, как в зеркале, отражала ее собственную…

— Откуда это у тебя? — прошептала она.

— Из студии, где он фотографировался. У них сохранились негативы.

— Как… — Линда не сразу смогла говорить, и ей пришлось начать снова. — Как тебе удалось? На снимке не было никакой печати, ничего, что указывало бы, где он сделан.

— Как только я увидел ту ужасную фотографию, которая была у тебя, — он повел рукой в сторону рассыпанных по ковру осколков, — я сразу начал интересоваться, нельзя ли разыскать оригинал.

Линда покачала головой.

— Это лучшее, что они смогли сделать.

— Я понял это, когда ты дала мне оригинал, чтобы положить его в сейф. — Пальцы Джеральда нежно коснулись прядки волос, упавшей на лицо, и он убрал их ей за ухо.

Линда даже не заметила этого.

— Такой малюсенький снимок, — сказал он. — Но это явный портрет, значит, он сделан в студии. Можно было предположить, что у них еще сохранились негативы. Возможно, это был не единственный снимок. — Его голос звучал ровно, успокаивающе, будто он рассказывал вечернюю сказку. — Но я не знал, где искать. Даже не знал наверняка, какую фамилию носил твой отец. Выяснил только, что твоя мать взяла фамилию второго мужа, когда снова вышла замуж. Безнадежная задача, да?

— Кажется абсолютно безнадежной. — Линда все еще не отрываясь смотрела на портрет человека с ясными глазами, которого так хотела бы знать.

— Ты была права в отношении катастрофы, в которой погиб твой отец, — сказал он мягко. — В стране объявили траур. Известие о трагедии поместили на первых страницах почти все газеты. Не очень трудно было выяснить, где и когда это случилось, и получить список погибших с их полными именами и фамилиями. Я выяснил, где стояла их часть и что твой отец только что получил повышение. Казалось резонным предположить, что на этой фотографии он уже с новыми нашивками. Значит, он фотографировался где-то недалеко от расположения части. Это дало мне место, откуда начинать поиск, и примерную дату, когда был сделан снимок.

Кончиком пальца Линда провела по воротничку формы человека на фотографии.

— Но…

— Я заходил в каждую студию в районе базы, надеясь, что та, которую я искал, не закрылась. Молился, чтобы работники студии оказались слишком совестливыми, или занятыми, или, на худой конец, ленивыми и не выбросили старые негативы.

— Это немыслимо! Шанс найти именно ту студию…

Джеральд пожал плечами.

— Мне повезло. Ту студию основал отец хозяина. Ни он, ни его сын никогда ничего не выбрасывали. И вот она перед тобой.

— Но эта фотография такая четкая, такая превосходная! — Линда повернула снимок так, чтобы свет лучше падал на него.

— То, что было у тебя, оказалось лишь предварительным отпечатком. Возможно, отец послал его твоей матери, чтобы она выбрала, какой больше понравится. Он не был рассчитан на длительное хранение, потому такой выцветший. Не говоря уж о том, что он был порван на кусочки и у реставраторов просто не было шансов полноценно восстановить портрет.