В кольце его рук - [35]

Джеральд проследил за ее взглядом. В это время Делла заметила их и, отделившись от группы, направилась к столику супругов. Брайан несколько неохотно, как показалось Линде, последовал за ней.

— Вас совсем не видно, — громко заявила Делла. — Можно подумать, вы скрываетесь.

Джеральд отодвинул кресло и встал.

— Некоторым из нас приходится работать.

— И все же, наверное, нет такой уж необходимости постоянно отправлять Брайана в командировки, а? — капризно спросила Делла.

— А я и не знал, что делал это, — спокойно ответил Джеральд.

— Я почти не вижу его.

— Я же говорил тебе, Делла, — вмешался Брайан. — У меня теперь множество новых обязанностей.

Делла пожала плечами и повернулась к Линде.

— Весной я буду председателем комитета выставки домашнего интерьера, — объявила она. — Если хочешь, скажу координаторам, что ты будешь мне помогать.

Это прозвучало как любезное предложение разделить с ней славу организатора выставки. Но можно понять и так, что ей нужен бесплатный секретарь-ассистент, подумала Линда.

— Спасибо, Делла, но я боюсь, что буду слишком занята в это время.

Изящные брови девушки удивленно приподнялись:

— Разумеется, ты понимаешь, что такие шансы не часто выпадают? В твоем положении, Линда, я бы подумала, как лучше найти свою дорогу в общество.

— Положение, которое занимает Линда, — прервал ее Джеральд, — позволяет ей делать все, что она захочет.

Делла затеребила оборку, якобы прикрывавшую глубокий вырез ее шикарного платья.

— Ну, если ты такой консерватор, Джерри…

Взгляд Брайана поймал блеск бриллиантового кольца у Линды на левой руке, и он еле слышно произнес:

— Кажется, я ошибся насчет тебя, Линни. Ты не упустишь подвернувшийся случай.

— Не смеем больше задерживать, ваши друзья ждут вас, — холодно сказал Джеральд.

Как только они отошли, он откинулся в кресле.

— Извини. Иногда я думаю, что в роддоме, когда родилась Делла, подменили ребенка.

— Я уверена, что ее выставка — хорошее дело.

— Я не об этом. Делла так и не научилась видеть разницу между самоутверждением и высокомерием.

Линда продолжала размазывать еду по тарелке.

— Она еще не знает о ребенке?

— У меня пока не было причины сообщить ей.

— Но ты сказал Крису.

— Отец совсем другое дело.

Линда подумала минуту.

— Сколько лет было Делле, когда умерла ваша мать?

— Около шести. А что?

— Она, должно быть, очень переживала. Когда умерла моя мать… Но, конечно, я была уже достаточно взрослая, чтобы встать на ноги.

Он взял бокал.

— У тебя больше никого не было из семьи?

— Нет. У отчима двое сыновей от предыдущего брака, но я их почти не видела. Мы никогда не были настоящей семьей.

— Он не удочерил тебя?

— Нет. Наверное, потому, что мать получала на меня пенсию от правительства. Не очень приятная картинка, да?

— Это случается. Твой отец погиб во время военных действий?

— Нет. Его самолет разбился, когда он добирался до своей части на Аляске. Погибло много солдат. — Она чуть замялась. — Я, конечно, этого не помню. Мне было только три года.

Он накрыл ее руку своей. Пожалуйста, пронеслось у нее в голове, не жалей меня, или я сейчас разрыдаюсь.

Джеральд, казалось, прочитал эту просьбу в огромных ореховых глазах супруги и нежно погладил ее руку кончиками пальцев.

— Скажи мне, — произнес он неторопливо. — В этой розово-голубой детской ты не собираешься украсить кроватку горой белых кружев, а?

Линда облегченно улыбнулась.

— У тебя проблемы с белыми кружевами? — спросила она с вызовом. — Мальчик не вырастет из-за этого маменькиным сынком, так же как девочка не станет сорванцом только потому, что научится правильно бросать бейсбольную биту.

Его глаза загорелись:

— Я подозреваю, ты собираешься научить ее этому?

— А что, я могла бы.

И, забыв серьезность, они смеялись и подшучивали друг над другом до конца ужина. На десерт Джеральд заказал себе кофе, а Линда, к ужасу официанта, попросила молока.

Домой супруги вернулись поздно. В лифте Линда с трудом подавила зевок. Она чувствовала себя раскрепощено и была почти счастлива. Они провели вместе такой чудесный вечер. Разве было бы так хорошо ей одной?!

Джеральд взял у нее пальто, а Линда прошла в гостиную и встала у окна, глядя на золотые огни города. Если она будет скрывать приступы меланхолии, которые теперь часто накатывали на нее, и постарается сделать их дом уютным, может быть, супруг когда-нибудь…

Джеральд вошел в комнату и встал у нее за спиной. Она не обернулась, но почувствовала это, и, когда он положил руки ей на плечи и привлек к себе, ее сердце бешено заколотилось.

Когда-нибудь…

— Ты как будто собралась заплакать? — прошептал он.

Линда покачала головой.

Его губы коснулись ее виска, опустились к щеке, он медленно приподнял волосы супруга и поцеловал мочку уха с тоненькой золотой сережкой. Ее голова легла на его плечо.

— Линни, — пробормотал он. Его руки скользили по ее плечам, пока не обвились вокруг нее. Он крепко прижал жену к груди.

Она закрыла глаза. Жгучее желание охватило женщину. Она мечтала о поцелуе, и мечта сбылась. Ласковое прикосновение его губ потрясло все ее существо.

Неужели, мелькнуло у нее в голове, поцелуй может быть одновременно таким нежным — не более чем легкое прикосновение — и таким могущественным? Линда чувствовала себя как начавшее таять в жаркий день мороженое. Результаты могли быть непредсказуемы. Это было именно то, чего она хотела в глубине души. Джеральд поднял голову. Линда глубоко вздохнула, стараясь наполнить легкие воздухом, крепко сжала его плечи и вдруг почувствовала, что ноги уже не держат ее.