В когтях тигра - [11]

Сидеть со своим преподавателем на маленькой кухоньке тоже было неуютно. Тем более все темы для разговора достаточно быстро закончились. Да и волновало меня по сути одно – почему вонгви напали на меня. Я задала этот вопрос несколько раз, меняя формулировки, но потом поняла – Ком Хен действительно ничего больше не знает. Попытки расспросить поподробнее о сущности комсина тоже не дали результатов. Преподаватель замолкал, опускал глаза и менял тему. А моей наглости не хватало для того, чтобы устроить настоящий допрос, поэтому приходилось приглушать свое любопытство и молчать.

Я давно не чувствовала себя настолько неловко. Привыкла воспринимать его как Ли-сонсеннима и сейчас, когда опасность миновала, робела. Мне было непонятно, о чем с ним говорить и как себя вести, поэтому я преимущественно глазела, снова и снова изучая блестящие черные волосы, резкую линию скул и черные внимательные глаза, в глубине которых мерещились огненные всполохи. Я понимала, что такое поведение почти неприлично, но ничего не могла с собой поделать. Ли Ком Хен притягивал взгляд, словно магнит. Завораживал, а горьковатый запах его парфюма, казалось, пропитал все в моей маленькой квартирке. Я вдыхала, прикрывала глаза и понимала, что сильный аромат грейпфрута с едва уловимыми нотками муската, кориандра и хвои теперь будет преследовать меня везде. Я и так слишком остро реагировала на ароматы, а этот мне очень нравился и делал своего обладателя более привлекательным. Я мысленно усмехнулась. Какие мелочи могут сформировать отношение к человеку. По сути, вот какая разница, пользуется парень туалетной водой или нет? Лишь бы мылся вовремя.

После всего случившегося сердце стучало с бешеной скоростью, щеки горели, а движения стали порывистыми. Видимо, так мой организм реагировал на стресс. Я едва не перебила все чашки, но все же напоила Ком Хена чаем, который мне самой теперь казался отвратительным, правда, предлагать пельмени постеснялась, хотя сама есть хотела зверски, но сидела и терпела, страдая от собственной глупости и неуместной скромности.

А мой гость в это время безуспешно пытался вызвонить мастера, который бы согласился сейчас отремонтировать выломанную дверь. Все телефоны круглосуточных служб молчали, что было неудивительно. Работать в ночь, видимо, не хотелось никому. А оставлять дверь без замка ни в коем случае нельзя. С утра мне предстояло ехать на пары, сторожить квартиру было некому. В итоге Ком Хен все же вызвонил кого-то из своих знакомых.

Мастер приехал ближе к трем утра, когда даже кореец уже косился голодным взглядом на мой обшарпанный и пустой холодильник.

Ком Хен не выдержал и заказал какой-то еды на двоих. Мне стало окончательно стыдно из-за того, что пожадничала пельменей, и я поступила совершенно глупо – отказалась от ужина, сославшись на то, что от стресса даже думать о еде не могу. Хотя на самом деле последний час о ней одной лишь и мечтала. Мужчина пожал плечами и начал аппетитно уплетать нечто из пластиковой тарелки. На вид было невероятно вкусно, что-то из кусочков курицы, макарон и какой-то заправки. Запах шел непривычный, сладковато-острый, от которого у меня потекли слюнки, но менять мнение и накидываться на еду я постеснялась. К тому же ел Ком Хен палочками, а я этот «девайс» так и не освоила, поэтому сидела в углу, вздыхала и проклинала себя за нерешительность и ни к месту проснувшуюся скромность.

После того как сделали дверь, я надеялась, что получится отправить Ком Хена домой, но он категорически отказался уезжать, заявив, что вонгви могут вернуться. Пришлось делить пространство моей крошечной квартирки. Я любила гостей, спокойно относилась к хаосу, который после них оставался, но редко кого приглашала заночевать. Этой чести удостаивалась только лучшая школьная подружка, которая сейчас училась в Москве, и редко появляющийся в Питере брат. Я ценила личное пространство и уединение. Необходимость спать под одной крышей со взрослым красивым мужчиной, которого к тому же до недавнего времени я знала исключительно как преподавателя, вызывала панику.

Было неуютно, неловко, и вообще хотелось, чтобы все закончилось как можно быстрее. Я стеснялась идти при нем в душ, туалет и чистить зубы. Переживала о том, что сплю в смешной пижамке, которую мне мама купила еще классе в седьмом. С тех пор я несильно выросла, и только грудь немного округлилась, из-за чего умильная мордочка Микки-Мауса приобрела весьма странное выражение. И эта детская блекло-розовая пижама совсем не сочеталась с алым фривольным пеньюаром, который сейчас опять же ничего, кроме смущения, не вызывал, а ведь я в нем отсвечивала при Ком Хене довольно долго.

В итоге после длительных терзаний я постелила гостю в комнате, а сама решила спать на куцем диванчике в кухне. Во-первых, Ком Хен на нем бы просто не разместился, а во-вторых, в кухню можно было быстро и незаметно проскользнуть из ванной комнаты.

Ком Хен тоже, видимо, был не очень рад необходимости ночевать не дома, но мужественно отказывался уезжать. Я предпочитала не думать о том, что будет завтра. Ведь вонгви никуда не денутся. «Неужели он так и будет меня охранять?» С этими мыслями я уснула, хотя думала, что буду крутиться с боку на бок до самого утра.