В Каталонию - [12]

На кухне было чертовски грязно. В раковине валялись сковородки и приличная гора посуды, стол был измазан липким зелёным веществом, которое впоследствии оказалось стоматофитом. Елены Викторовны – мамы Лёши – нигде не было. Возможно, она уехала на дачу или пошла в магазин.

Лены не было дома три дня. Сначала она была у общей с Катой подруги Жени. Та устраивала в выходные в загородном доме девичник перед предстоящей свадьбой . А вчера весь день гостила у Шемякиных. Но её не удивило, что за это время в доме образовался такой бардак – Лёша был неаккуратным, как и его мама.

В квартире было три комнаты, каждая из которых была выполнена в определённом стиле. Ядовитые оттенки зелёного, красного и жёлтого навевали мысли о действующем на дороге правиле светофора. Зелёная комната – в этой комнате можно делать всё, что душа захочет. Жёлтая – смотри, что хочешь, но вещи не трогай. И, наконец, красная – посторонним вход воспрещён. Наиболее объясняющим фактором служило то, что красная комната принадлежала как раз маме Алексея. Такие яркие и необычные оттенки для квартиры она выбрала совсем недавно, пригласив откуда-то извне именитого, по её словам, дизайнера интерьеров. Откуда у неработающей пенсионерки такие фантазии по поклейке и покраске стен, Лена догадалась с трудом. У женщин в период бальзаковского возраста часто возникают бредовые идеи. Но вот откуда у неё деньги на столь современные материалы и услуги – этого Лена так и не поняла. Алексей бы ей не дал их по определению. Он был против какого бы там ни было ремонта, аргументируя это тем, что копит деньги на своё жилье. При этом, именно от матери он и унаследовал свои прижимистые черты.

Возможно, копившая на ремонт дачи деньги свекровь решила, что нечего их откладывать, как это делают большинство матерей её возраста. А лучше бы переделать всё, что и так у тебя есть, на современный лад.

Так на кухне появился бар в виде глобуса, набитый бутылками недорогого содержания, но внешне вполне впечатляющий своими размерами; в коридорах – японские вазы и разукрашенный под сакуру зеркальный шкаф-купе. В ванной комнате, которая носила совмещённый с туалетом характер, Елена Викторовна установила телефон и радио. А комнаты, по задумке, перекрасила в кричащие оттенки. Что только не взбредёт в голову женщине с её характером.

Квартира получилась вполне авангардной, хоть и с некоторыми привычными деталями.

Лена давно уже смотрела на такие несуразицы достаточно равнодушно, стараясь не вмешиваться в чужие мысли. В конце концов, этого следовало ожидать от такой своенравной и упрямой женщины. Если бы не Ленин покладистый характер, они бы уже давно разъехались, тем более было возможно снимать квартиру и дальше. Но неизвестно, как сложилась бы тогда её жизнь.

Правда, сейчас она ни о чём не жалела. Лишь иногда хотела и думала о чём-то менее возбуждающем, чем все эти странные оттенки и разговоры о том, как жили плохо в советские времена.

Она ещё раз осмотрела беглым взглядом красную комнату и обратила внимание на отсутствие маленького коричневого чемоданчика, который свекровь купила на рынке. Он стоял всегда под письменным столом женщины. А сейчас его не оказалось, как и не оказалось огромной, на Ленин взгляд, косметички, раскрытой постоянно для каждодневных процедур по уходу за лицом. Она в действительности занимала половину стола, когда мама Алексея начинала свой обряд по наведению макияжа, отдавая этому процессу два часа своей жизни в день. Со стола также исчезли несколько тюбиков омолаживающих кремов.

– Она уехала в Израиль, – неожиданно чётко выговорил Алексей. Глаза его застыли в стеклянном взгляде и выглядывали из-под заплывших век, стараясь держаться ровно и не моргать. Сиреневые синяки рассказывали о продолжительности запоя, а мятая выходная рубашка – о нежелании заканчивать банкет.

– Да, – продолжил он, – я дал ей денег, и она укатила к Господу Богу на родину.

Лена была в замешательстве. Почему Алексей не сказал ей о том, что купил тур матери?

Лена удивилась, услышав новость об отъезде.

– Как? Ты ей дал денег? Мы же этим летом собирались поехать в Доминикану.

– Собиррались –значт поеде-е-м, – пропел Алексей, – а маме нужно немного отдохнуть.

6.

Тонкие женские шпильки итальянских туфель с красной подошвой продефилировали по мокрому после поливочной машины асфальту и, задержавшись у высокого порога на несколько мгновений, забежали за стеклянное основание двери.

– Скажите, у вас есть зёрна робусты с ореховым экстрактом? – профальцетила Анна, соединив свой ласковый голосок с манерной, обведённой блеском улыбкой.

Продавец кофе и чая на углу мощённого центрального бульвара развернулся в поисках нужного пакетика бодрящих зёрен и, найдя соответствующее название, протянул девушке аккуратно завёрнутый свёрток.

– Сто грамм 350 рублей. Отсыпать побольше?

– Нет. Достаточно. Кофе должен быть свежим, не так ли? – улыбнулась Анна и оголила ровные белые зубки.

Аптеку в этих местах оказалось найти гораздо труднее кофе, продаваемый сорт которого был чрезвычайно редок и непопулярен в связи с низкой классовостью – робуста занимала вторую позицию после арабики.