В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России - [37]

.

Смерть царевича Ивана резко изменила ситуацию при дворе Грозного. Наследником престола становился Федор, за спиной которого явственно вырисовывалась фигура Бориса Годунова. Однако на первых порах шурину наследника пришлось туго. Годунов во время ссоры Грозного с сыном выступил на защиту Ивана Ивановича, за что был жестоко избит царем. Войдя «во внутренний кровы царевы», Годунов решился «просити от уязвления благородного царевича Иоанна. Видев же сие дерзновение Борисово, — повествуется в позднейшей Латухинской степенной книге, — государь наполнися ярости, велий на него гнев возложи и истязание многое сотвори и лютыми ранами его уязви». Потом братья Федор и Афанасий Нагие говорили царю, что «Борис у него, государя, в близости пребывает, а за оскорбление царево достойную честь ему не приносит». Тогда государь «паки на Бориса возъярився». Далее рассказывается о том, как царь, узнав, что раны Бориса лечит лекарь Строганов, пожаловал Строгановых званием «именитых людей». С тех пор они начали «именоватися с вичем». Приведенная легенда явно носит позднейшие черты (Строгановы получили право именоваться с «вичем» только в 1610 г.)[341].

Слух о защите Годуновым царевича, возможно, распускали доброхоты Бориса. Вряд ли он соответствовал действительности. И при всем этом рациональное зерно в легенде есть. В 1581 — начале 1584 г. Бориса не было среди приближенных к царю лиц. По Д. Горсею, «семья Годуновых» была недовольна предполагавшейся женитьбой Ивана IV на родственнице английской королевы, и Годуновы якобы «устраивали заговоры с целью уничтожить эти намерения»[342]. Позднее в имперских кругах распространено было мнение, что царь исключил Бориса из состава регентов при наследнике. Поговаривали, что царь хотел развести Федора с Ириной Годуновой из-за ее бездетности. За всем этим стояло, думаю, другое. Иван IV почувствовал опасность, которая грозила ему от нового «сильного человека», стоявшего вблизи трона, и решительно отстранил Бориса от участия в правительственных делах. Вопрос заключался только в том, перерастет ли подозрительность царя в решение расправиться с Годуновым.

Смерть старшего сына произвела на Грозного неизгладимое впечатление. 6 января 1583 г. в Троице-Сергиевом монастыре царь «плакал и рыдал» о царевиче Иване. Одно время он подумывал отказаться от престола и уйти в монастырь. А. Поссевино рассказывал, что Иван IV произнес покаянную речь перед боярами, в которой обвинял себя во всех прегрешениях и предложил подумать, кто бы из знати мог заменить его на престоле (Федор не способен был управлять). Особенным вниманием царя стал пользоваться боярин Н. Р. Юрьев, являвшийся как бы лидером земской знати, пострадавшей в годы опричнины[343]. Но, памятуя печальный опыт боярских «выборов» преемника царя во время болезни Грозного 1553 г., члены Думы ограничились тем, что просили его не покидать престол, не принимать монашеский сан, а наследником оставить Федора. Да и вспышки гнева у Грозного не прошли в связи с его покаянием. Так, в 1582/83 г. кн. В. И. Шуйского выдали на поруки его меньшим братьям. В 1582 г. И. П. Шуйский был отослан во Псков[344].

Тем не менее царь объявил о «прощении» всех казненных им вельмож и начал рассылать щедрые вклады в монастыри на помин их душ. В 1581/82 г. в Кириллов монастырь послано было 2 тыс. руб. по наследнике и по убиенным 4754 руб. Краткие списки синодика по убиенным, включавшего 75 человек, отправляются 12 марта 1582 г. в Симонов монастырь, затем в Соловецкий и Псково-Печерский. 12 марта 1582 г. издается указ о наказании смертью всех ябедников, доносивших о мнимых крамолах[345].

В 1582/83 г. после большой подготовительной работы разосланы были по монастырям пространные списки синодиков, содержащие поминовение 3300 (2060 безымянно) человек, погибших в годы опричнины и последующее время. Произведен был разбор опричной «рухляди» (конфискованного имущества опальных) и сделаны громадные вклады в монастыри. Так, в Кирилло-Белозерский монастырь на помин душ поступило 10 тыс. руб. В Иосифо-Волоколамский монастырь в 1582/83 г. поступило по царевиче Иване 1243 руб., а по опальным лицам в 1583/84 г. — 4 тыс. руб. В Симонов монастырь на поминовение погибших пожертвовано было в общей сложности свыше 2200 руб., в Троице-Сергиев — 5 тыс. руб[346]. И все это в условиях жесточайшего финансового кризиса.

Смерть Ивана Ивановича и перспектива перехода трона к слабоумному Федору заставили Грозного задуматься о судьбах престола. Ведь сын Дмитрий у Марии Нагой родился только 19 октября 1582 г.[347] Царем овладела навязчивая идея породниться с английской правящей династией и с ее помощью возобновить войну за Ливонию. Весной 1582 г. он направил в Лондон своего доверенного Ф. А. Писемского для переговоров о брачных планах царя. В невесты Грозный избрал племянницу Елизаветы Марию Гастингс, о которой рассказал английский доктор Роберт Якоби (Роман Елизарьев), прибывший в Москву 25 ноября 1581 г. Царь поручил Б. Я. Бельскому, А. Ф. Нагому и дьяку А. Щелкалову — своим ближайшим советникам — подробно расспросить Якоби о Марии