В канун бабьего лета - [7]

Шрифт
Интервал

Расставались всегда у раскидистого дуба, что одиноко стоял на крутом берегу у моста, как сторожевой. Бывало, вдруг отрешившись от всего, будто загорится Любава изнутри, скрестит на груди руки и заговорит, глядя куда-то вдаль, ни к кому не обращаясь, о красоте донской степи, о восходах солнца. И она так душевно — то тихо, с теплой грустью, то громко и восторженно — говорила, что Игнат видел поздним вечером это восходящее солнце, начинал чувствовать, как остро и приятно пахнет чабрец, слышал как-то по-другому затаенный шелест жесткого камыша у берега. В такие минуты, когда она, отрешенная от всего, говорила и как бы уходила от него, Игнат молчал, ждал, когда она вернется к нему. Он готов был слушать ее молча вечерами, прислонясь к дубу, и потом по дороге домой воскрешать в памяти ее переливчатый голос, новые необыкновенные слова.

На своем коротком веку Игнат встречал многих девчат — провожал их с гуляний, играл на вечеринках в карты, бывал на семейных праздниках. Стоя у ворот или перелаза с девкою, подбоченится Игнат, плечи расправит, прищурясь, сказанет что-нибудь обидное и ждет от заносчивой девчонки слова ответного, злого. А она, как это чаще бывало, смолчит, глядя виновато-завистливо в глаза красивого парня, не смея позлить его. Игнат тешил себя, чувствуя покорность девки, желание постоять с ним рядышком. А вот перед Любавою Игнат не красовался, на нее глядел, угодить ей хотел. И в мыслях не было укорить ее бедностью, пожурить за колкости. Нет, все в ней было ладно, складно и пригоже. Такой, как Любава, не встречал. Раньше он побаивался темноты, допоздна не засиживался в гостях, не бродил, как другие, в ночь на рыбалку или охоту. Теперь его не пугали темные шелестящие кусты на Красноталовом бугре, шорохи, и даже окрики встречных. Какая-то неведомая сила и проснувшаяся храбрость несли его молодое легкое тело по крутой, петляющей в сыпучем песке тропе.

Отец, глядя на исхудавшего сына, упрекнул:

— Ты, Игнат, чтой-то зорями стал домой являться. Либо к рыбалке пристрастился или к охоте?

Игнат знал, что деловой отец не любил рыбалку и охоту, считал это пустым никчемным занятием, говаривал при этом: «Зайчики да рыбки разденут до нитки». Для сынков барских да атаманских — это забава, для бесхозяйственного мужика — худой промысел, повод отлынивать от большого выгодного дела. Сын неохотно буркнул:

— На игрища хожу. С ребятами.

— Гляди, парень. Нынче много всякого сброду по степям и хуторам шастает — дезертиры, менялы, воры.

А дед ругнулся:

— Станица наша Николаевская, по царю прозванная, а порядку ни черта нету.

…Парнишкою Игнат прибегал из церковноприходской школы, швырял в угол матерчатую сумку с книгами и поторапливался к длинному под соломенной крышей сараю, что стоял в глубине подворья, — к лошадям. Он начищал их скребком до блеска, в полдень гнал к песчаному берегу Ольховой на водопой. Дед, много лет посвятивший обучению подростков верховой езде, радовался пристрастию внука — в назарьевскую породу попер внук. Бабка-старообрядка, мать отца, втайне поощряла то, что Игнат не тяготеет к школе, к этому станичному сборищу, где православные, староверы и вовсе нехристи пьют воду из одной кружки. Отец Игната Гаврила, ценивший в человеке ловкость, силу и смекалку, считал, что отбить косу, ошиновать колесо, наладить косогон на косилке во сто крат полезнее и нужнее, нежели чахнуть над книжкою.

С дальнего хутора Дороговского под великие престольные праздники приезжала в гости другая бабка — мать матери, ласковая, желанная бабушка Агафья. Девкою была она в прислугах у самого наказного атамана и читать в ту пору научилась. Внуку своему Игнате по вечерам на сеновале и на печи интересно рассказывала про луну и звезды, про моря и океаны и чужие земли. А сколько знала она сказок!

В те праздничные дни бабушка Агафья была Игнату ближе и родное запуганной робкой матери.

…Летом семнадцатого неспокойно было на земле самого крупного в России Донского казачьего войска. За станицей Николаевской, за порыжелыми буграми и балками на заводах, фабриках и угольных шахтах не утихали забастовки. Рабочие выходили на улицы с лозунгами, выражая недоверие Временному правительству, требовали окончания кровопролитной и долгой войны. С Кавказского и Западного фронтов бежали солдаты. Атаманы и офицеры в хуторах и станицах учиняли облавы, устраивали суды над дезертирами, грозили расстрелами и гнали солдатиков на Австро-германский фронт. Временное правительство готовилось к установлению в стране военной диктатуры, оно мобилизовало силы на борьбу с революционным движением. С этой целью был организован контрреволюционный заговор во главе с верховным главнокомандующим армией Корниловым. Большой войсковой круг, созванный в Новочеркасске, призвал к ликвидации Советов.

Войсковой атаман — генерал от кавалерии Каледин и товарищ войскового атамана Митрофан Богаевский звали казаков «на великий подвиг спасения Родины», — как можно скорее сколотить Добровольческую армию и двинуть ее на всколыхнувшийся революционный Петроград и Москву. Член Государственной думы Родичев выступил на окружном продовольственном съезде в Ростове и попросил хлеборобов не прятать хлеб, а отдавать его армии, чтобы вести войну до победного конца. По хуторам и станицам шныряли офицеры и при поддержке духовенства собирали летучие митинги, где уговаривали подписаться хуторян и станичников на «Заем свободы». Кричали на площадях до хрипоты, а неимущие крестьяне самочинно снижали арендные цены на пахотные земли, захватывали сенокосы. Иногородние настойчиво требовали уравнения их в правах с казаками.


Рекомендуем почитать
«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Год жизни. Дороги, которые мы выбираем. Свет далекой звезды

Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.


Музыканты

В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.


Лики времени

В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.


Сын эрзянский

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Великая мелодия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.