В Индии - [22]

За один час мы совершили интересное путешествие по нескольким провинциям Индии, но в индийских документальных фильмах мы не видели жизни великого народа, талантливого и трудолюбивого.

И когда мастера документального кино попросили нас высказать свои замечания по поводу их работ, то мы рассказали им о советской кинохронике, о том, как она правдиво и убедительно отражает в фильмах подлинную жизнь и быт своего народа.

Друзья предложили нам осмотреть Бомбей. Мы ездим по городу, рассматриваем интересные здания, прислушиваемся к говору многоязычной, чрезвычайно колоритной толпы в различных национальных одеждах.

В европейской части города множество больших магазинов с вывесками на различных языках. В английских магазинах мало публики, часто на их витринах видишь плакаты о распродаже всех товаров в связи с ликвидацией дела.

В старом городе шумно. Вдоль тротуаров, перед магазинами идет бойкая торговля с рук, с лотков. В витрине одного магазина рассматриваем прекрасно выполненные кустарные изделия, разные предметы из серебра. Заходим в магазин. Здесь продаются кольца, бусы, стаканы, ожерелья, целые чайные сервизы. Многие украшения и предметы домашнего обихода сделаны очень искусно, тонко, с большим мастерством. Их выделывают деревенские кустари, занимающиеся своим промыслом целыми семьями.

Нас удивило, что продавцы, прежде чем назвать цену вещи, кладут ее на весы и взвешивают. Оказывается, изделия ценятся не по качеству выполненной и очень часто исключительно талантливой работы, а по весу серебра и его сегодняшнему курсу! Большое, грубо сделанное украшение или серебряный стакан стоят во много раз дороже, чем вещицы меньшего размера, удивляющие тонкостью и изяществом отделки.

В магазин входят состоятельные горожанки. В ярких сари, в широких шароварах, они садятся на подушки, разложенные на полу, и продавцы услужливо подают им различные бусы, кольца, браслеты. Индийские женщины кольца носят не только на пальцах рук, но и на пальцах ног. Сидя на подушках, примеривают их. Глядя в зеркальце, они вставляют маленькие запонки-украшения в сделанную для этого дырочку в носу. Мы узнали, что индийская женщина владеет только тем, что на ней надето — на голове, на шее, в ушах, на руках и ногах. Все остальное принадлежит мужу.

Нам советуют поехать осмотреть «Башни молчания» на Малабарском холме — крематорий парсов. Европейцы туда не допускаются, и только из большого расположения к нам индийские друзья устраивают эту экскурсию. Едем по набережной Бомбея, поднимаемся на большую гору. Отсюда открывается чудесный вид на Бомбей и сияющий вдали залив Аравийского моря.

По дороге рассказывают, что выходцы из Ирана «парсы», покинувшие свою родину несколько столетий тому назад, — потомки огнепоклонников. Они принесли сюда, в Индию, свои обычаи и сохраняют их до сих пор. В частности, сохранился особый обычай хоронить покойников.

Машина заворачивает за большую каменную ограду и попадает в просторный двор. По каменной лестнице поднимаемся дальше и попадаем в тенистый парк. Навстречу выходит индиец-парс в национальной одежде. Он приветствует нас и предупреждает, что здесь воспрещается курить и нельзя фотографировать.

В глубине парка высятся огромные светлосерые башни. На башнях сидят хмурые, зловещие грифы.

По своему верованию, парсы не могут «осквернять» грешным телом ни землю, ни огонь, ни воду, ни воздух. Поэтому их мертвое существо должно раствориться в другом живом организме.

Парс подводит нас к большому макету «Башен молчания».

— Вот сюда, на плоские крыши башен, — поясняет он, — кладут тела умерших. Носильщики удаляются, и тотчас стаи хищных грифов набрасываются на трупы. Проходит десять-пятнадцать минут, и от покойника остается только скелет. Бренные останки человека падают в глубокий колодец. Их обильно посыпают известью, и палящее тропическое солнце превращает все это в прах, смываемый потом проливными дождями…

Потрясенные рассказом и зрелищем, мы долго стоим у древнего «крематория». Я спрашиваю:

— А живых людей трогают грифы?

— Нет.

Смотрю на грифов, сидящих на голой ветке большого дерева.

— А почему нет листьев на этом сучке?

— Там, где садится гриф, умирает все живое…

После паузы наш гид добавляет, что когда умирает парс, его семья мажет лицо покойника каким-то бальзамом. Приводят собаку. Если пес лизнет лицо, значит на том свете покойнику будет хорошо, и все родные счастливы. Если же собака лицо не лизнет — это большое горе для семьи…

Мы прощаемся, благодарим гида-парса и в мрачном настроении садимся в машину.

Едем осматривать «Висячий парк». Висячим он называется потому, что под ним находится огромное водохранилище бомбейского водопровода. В парке подстриженные газоны, по бокам ровные барьеры из зелени, на которых высятся сделанные также из зелени фигуры слонов, верблюдов, гигантских попугаев. Это каркасы животных и птиц, искусно спрятанные под пышной растительностью.

Из «Висячего парка» видны «Башни молчания». И хотя мы от них довольно далеко, но все еще различаем страшные черные точки на стенах и на деревьях — грифов…

На обеде у Каранджиа, редактора двух распространенных в Индии газет «Блитц» и «Атом», встречаемся с известнейшим писателем Мулк Радж Анандом, автором романа «Кули», хорошо знакомого советским читателям.