В гвардейской семье - [28]

Шрифт
Интервал

кого-то, что родилась она в семье медиков, разбирается в рецептуре, умеет делать перевязки. Ей и

поручил он присматривать за ранеными. Так стала Катя «медсестрой»: моталась по эшелону,

перевязывала раненых, раздавала порошки и таблетки.

Поезд долго шел на восток. Останавливался словно для того, чтобы отдышаться, снова брал разбег — и

стучали, стучали колеса, и уплывали в степь, цеплялись за верхушки деревьев белые космы паровозного

дыма. Уже нетрудно было понять, что путь эшелон держит на Сталинград.

Поезд остановился в Верхней Ахтубе. Здесь и разгрузились.

Девушек распределили по эскадрильям. Катю направили в третью. Проверили еще раз, как знает она

вооружение штурмовика, умеет ли снаряжать пушки и пулеметы. Но самой суровой проверкой был

жестокий сорокаградусный мороз. Он иглами впивался в щеки, холодный металл обжигал пальцы. А на

глазах слезы. Нет, не от ветра — от горя. Поднимешь голову, глянешь вдаль — черный дым поднимается

в небо: горит Сталинград! И словно нет уже мороза, и отошли окоченевшие пальцы: скорее, скорее

зарядить штурмовик боекомплектом!..

Слушая Катю, я думаю о сложном сплетении человеческих судеб, о путях-дорогах, которые привели нас

вот к этой встрече, к этому ночному небу, на котором, я знаю, есть и две наших звезды, две судьбы, которые могут стать одной...

Рано утром я снова на аэродроме. Привычно включаюсь в ритм боевой жизни, и словно не было ни

вчерашнего концерта, ни тихого звездного неба.

«Ильюшин» уже ждет меня. Мотовилов, Чиркова и Баранов все сделали, готовя штурмовик к боевому

вылету. Благодарю этих замечательных людей — честных, преданных делу, отлично знающих

авиационную технику. [79]

Обычно бывает так. Не успели зарулить на стоянку, как Гриша Мотовилов и Саша Чиркова тут как тут. Я

еще в кабине, а они уже в один голос:

— Ну как, командир?

— Мотор работал хорошо, пушки и пулеметы — безотказно!

Их лица озаряет улыбка. Мотовилов спешит осмотреть двигатель. Делает он это сосредоточенно и, словно врач пациента, внимательно, осторожно ощупывает — не перегрелся ли, нет ли подтеков масла, горючего. А Саша Чиркова — «рыжая блондинка» — так в шутку прозвали ее в эскадрилье —

заглядывает в открытые лючки ящиков из-под боезапаса и торжествующе восклицает:

— Этот пустой, командир! Этот — тоже!..

— Пустые, Саша! Пустые! — отвечаю я и улыбаюсь. — Золотые у тебя руки, Сашок! Молодчина ты, честное слово!

Как это важно, когда пушки и пулеметы «ильюшина», заряженные на земле, «разговаривают» в бою, не

запинаясь.

Часто я вспоминал в этой связи Бикбулатова. Однажды он возвратился на аэродром, а боекомплект

оказался неизрасходованным, и «Бик» сердился: считал, что он не до конца выполнил боевое задание.

— Мог бы не одного еще фашиста угробить, а тут оружие отказало! — сокрушался он.

Не я один вспоминал Бикбулатова. Очень переживал гибель друга и Александр Заплавский. Стал

неразговорчивым, замкнутым.

Но время брало свое, и скоро Саша вновь обрел свою прежнюю «форму» — нет-нет да и вставит острое

словцо, бросит шутку, от которой покатываются со смеху окружающие.

— Зачем вы отпустили усы? — полюбопытствовала как-то Саша Чиркова. — Вы же совсем еще

молоды?..

Заплавский важно надулся, подкрутил свои усы и, не улыбнувшись, ответил:

— А я ими отгоняю «мессеров» и «фоккеров». Думают, казак. А наши донские да кубанские казаки

немцам еще с первой мировой войны запомнились!..

В удали, находчивости, отчаянной смелости Заплавскому нельзя было отказать. Однажды Александр [80]

вынудил командование полка изрядно поволноваться.

Тогда ему поручили облетать Ил-2 после капитального ремонта. На штурмовике был установлен новый

двигатель, и нужно было проверить машину на разных режимах.

Заплавский мастерски взлетел и, не набирая высоты, скрылся из виду. Ждали, ждали его — нет!

Забеспокоились: значит, что-то случилось — то ли мотор сдал, то ли управление оказалось неисправным.

Предположили лучшее, что могло произойти: вынужденная посадка.

— Как же вы проверяли готовность? Что могло произойти? — нервничал майор Ляховский, добиваясь от

Клубова ответа, который внес бы хоть какую-нибудь определенность в сложившуюся ситуацию.

Не меньше, чем командир, был обеспокоен и старший инженер полка, хотя лично проверил машину, прежде чем дать разрешение на ее облет.

— Да он, пожалуй, сейчас уже в Ворошиловграде! — пошутил кто-то.

Ляховский сердито глянул на шутника и... вдруг вспомнил, как третьего дня Заплавский просил у него

разрешения слетать в Ворошиловград — навестить родителей. Тогда командир, захваченный «текучкой», занятый полковыми делами, сказал Заплавскому:

— Понимаю тебя. Но не могу, сейчас каждый летчик на счету, да и сам видишь, какое боевое напряжение

в эти дни...

Теперь у Ляховского никаких сомнений не было: Заплавский в Ворошиловграде! И майор поспешил к

телефону, чтобы доложить комдиву.

— Подождем до вечера, — сказал полковник Прутков. — Если не прилетит, сообщим выше.

В восемнадцать часов Заплавский прилетел, благополучно сел и направился к капитану Клубову.

— Товарищ гвардии капитан, задание выполнил! Мотор, приборы и системы работают хорошо. В воздухе

пробыл сорок пять минут, совершил две посадки! — доложил он.


Рекомендуем почитать
Джордж Вашингтон. Его жизнь, военная и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Шакьямуни (Будда)

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Рембрандт ван Рейн. Его жизнь и художественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Вольтер. Его жизнь и литературная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Андерсен. Его жизнь и литературная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Старовойтова Галина Васильевна. Советник Президента Б.Н. Ельцина

Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.