В грозовом небе - [42]

Наш полет проходит через занятые неприятелем Советскую Белоруссию и Литву и далее, по южной части Балтийского моря. Проходим мимо Кенигсберга.

До цели еще два часа полета, и все наши думы направлены только на одно - долететь. Но вот несчастье: правый [113] мотор начал давать перебои. Об этом мне встревоженно сообщает командир. Я и сам это чувствовал, но считал, что «дерганье» возникает от переключения бензобаков.

- Сколько осталось до цели? - спрашивает Харченко. - Два часа, - посмотрев на карту, докладываю командиру.

- Придется, наверное, идти на запасную цель, - с сожалением констатирует командир. - Но попробуем пройти еще немного.

Степан резко дает газ, но это не помогает, мотор все чаще стал нарушать свой обычный ритм. Разворачиваемся на Кенигсберг. Успокаиваем себя тем, что и там враг, которого нужно бить.

На запасную цель заходим с северо-запада и сбрасываем бомбы. Туда же летят и листовки. Фашисты отчаянно стреляют, бороздят небо прожекторами. Нас спасает тонкая пелена облачности. Выходим из зоны обстрела. Мотор по-прежнему дает перебои. К тому же и погода ухудшается. Впереди сверкает молния. Хорошо, что мы на высоте 8000 метров, надеемся пройти над грозой. Добраться до базового аэродрома, наверно, не удастся. Сориентировались. Будем садиться в районе Андреаполя, а еще лучше - в районе Калинина. Но впереди - гроза. Обходить стороной ее нельзя - не дотянем и до линии фронта. Стараемся не терять высоту. Идем прямо на грозу, намереваясь пройти выше ее. И вот она под нами, а мы теперь вошли в какую-то пелену, из которой прямо в кабину просачивается снег, мелкий, как пыль. Им уже покрыта вся приборная доска, приходится разгребать его руками. Стрелок-радист Черноок держится за пулемет. При очередной вспышке молнии его сильно трясет.

- Как под током, - докладывает он.

Смотрю на консоли плоскостей. Они в ореоле огней - электрических зарядов.

- Не держитесь за металлические части, - советую товарищам и, не отрываясь, продолжаю смотреть вперед - как бы не врезаться в очередное грозовое облако.

Но тут облачность кончилась, появились звезды. А вот и земля. За время полета в облаках потеряно около тысячи метров высоты. Самолет с барахлящим мотором продолжает снижаться. Ориентироваться теперь приходится только по земным ориентирам - радиополукомпас из-за грозы не работает, да и приводных радиостанций поблизости нет. От Андреаполя проходим немного в стороне. Теперь наша высота - около трех тысяч метров. На Калинин [114] выходим на высоте тысяча метров. Садимся на ближайший аэродром. Ночь кончается. На востоке алеет заря, а далеко на западе продолжает сверкать молния. Почти целый день техники ремонтируют мотор. Уже под вечер берем старт на свою базу…

Полк в эту ночь успешно выполнил важное боевое задание. На логово фашистского зверя сброшены десятки тысяч килограммов смертоносного груза и большое количество листовок, раскрывающих немцам правду о войне.

С этого боевого задания вернулись все экипажи полка, кроме экипажа Ивана Душкина, летевшего в этот раз со штурманом дивизии Журавлевым. Не повезло. Вот и летчик умелый, опытный, пришел к нам в полк из гражданского воздушного флота. Что с экипажем, самолетом - пока ничего не знаем.

По докладу экипажей, вернувшихся с задания, налет наших дальних бомбардировщиков был для врага явно неожиданным. Поэтому он не сумел противопоставить ему сколько-нибудь организованную противовоздушную оборону. И хотя по нашим самолетам стреляли десятки батарей крупного и среднего калибра и были подняты на перехват десятки ночных истребителей, все экипажи нашего полка, достигшие Берлина, сбросили свой груз по заданным целям.

В этом исключительно важном боевом вылете отличились экипажи Феодосия Паращенко, Юрия Петелина, Ивана Душкина, Дмитрия Барашева, Сергея Захарова, Леонида Филина и других летчиков.

* * *

Вот что рассказал про этот полет штурман звена нашей эскадрильи, мой боевой товарищ Василий Сенатор, выполнявший это боевое задание вместе со своим командиром Феодосием Паращенко.

Уже над поворотным пунктом - Штеттином по нам стала бить зенитная артиллерия. Хорошо охранялся этот крупный морской и речной порт. На зенитную стрельбу мы вовремя отреагировали; не дойдя до города километров десять, развернулись, взяв курс на Берлин. Кстати, хорошо бы в дальнейшем маршруты прокладывать так, чтобы, идя к конечной цели полета, не проходить через крупные города противника.

Едва вырвавшись из зоны обстрела в Штеттине, замечаем вспышки снарядов зенитной артиллерии и рыскание [115] прожекторов противовоздушной обороны Берлина. Разрывы снарядов видны на нашей высоте и выше - значит, бьют батареи крупного калибра. Зенитный огонь встречает нас еще на дальних подступах к фашистской столице. Набрав высоту семь с половиной тысяч метров, маневрируя в огне зенитной артиллерии, с севера выходим на цель. Внизу, под нами, дымка, потому-то прожекторы противника лишь едва пробивают ее. Наша точка прицеливания - здания администрации и военные объекты в центре фашистского логова. До того момента, как сбросим бомбы, остается минуты три полета, а зенитный огонь все интенсивней.