В Гремячей пропасти - [3]

Провод стал различимее. Там, наверху, на нем задерживался снег, кабель виделся серым пунктиром в мокром, почерневшем лесу. Ниже, в глубине Гремячей пропасти, где снегопад сменился нудным мелким дождем, на проводе повисли бусами капли. Обрыва пока не видно.

Скорее добраться бы до контрольного поста, выпить кружку горячей воды. А хорошо бы за ним, солдатом, послали вертолет. Поднялся бы он, Юрий, над тайгой, опустился в расположении роты. То-то удивились бы все, как скоро вернулся Прохоров с Кедровой горы!

Дождь усилился. Ручьи с гор устремлялись в пропасть, собирались на дне, и незаметный прежде ключик вышел из-под камней, покрыл травянистые берега. На каменных перепадах образовались пороги. Вода зловеще урчала, подмывала слабые корни низинных елочек, гнула к земле кусты смородины, раскачивала молодые березки.

Дятлы уже не стучали клювами — попрятались в дуплах, дожидаясь погоды. Вездесущие бурундуки и те не показывали свои расписные шубки, не провожали путника удивленным присвистом.

Юрий дошел до такого места, где все ущелье было залито водой. Глубокие потоки мчались стремительно и мощно, ворочали камни, сбивали с ног. Встревоженно искал Прохоров обхода. Пришлось забраться выше по склону. Внизу, сколько глаз мог проникнуть сквозь дождливую дымку, виделись голые лиственные деревья вперемежку с кудлатыми кедрами. Верхушки волновались от ветра.

Все чаще Прохоров посматривал на часы. Он продвигался к цели очень медленно. А что будет к концу перехода, когда силы иссякнут? Хоть бы погода изменилась к лучшему. Миновав опасный разлив, Юрий очутился в широкой горловине, где горы расступились и пропасть приняла на свое дно другой ручей с бокового распадка. Паводок стал мощнее, шум его заглушал звериные завывания ветра, вырвавшегося на простор седловины.

Тропка стала растоптаннее, идти полегчало. Но в сапогах хлюпало, в одежде не было и нитки сухой, тело знобило. Пришлось бежать, чтобы согреться.

«Будь я гражданским человеком, развел бы огромный костер», — утешал себя Юрий. Времени осталось не так много, а надо еще перебраться через Малую Пьяную. А там и потемки подкрадутся незаметно. Ноги сами собой ускоряли шаги, а глаза беспрестанно искали и находили увитый светлым ожерельем провод. Холод проникал до костей, и солдат опять побежал, придерживая автомат. Ручей отвернул к самой скале. Тропа стала ровнее, положе, вывела на прогалину. Прохоров решил на пологих спусках экономить время. Бежать становилось труднее. Под горкой Юрий увидел на светлой поляне темную копну сена: до города не больше девяти километров, а до срока — три часа. Солдат перевел дыхание.

Впереди начинался лиственный лес. Подоткнув полы шинелш за ремень, Прохоров не разбирал дороги. Брызги разлетались фонтаном. Юрий уже не обращал вншмания на воду, на дождь. Мокрая одежда тягостно облегала тело, давила на плечи. Пласты мокрых листьев прилипали к сапогам, замедляли бег. Пар столбом вился над солдатом. Он придержал шаги. Стал слышнее ветер, гудевший вверху, голые лесины шумели тоскливо. В сухостое ветер завывал по-волчьи, и Прохорову было не по себе.

Он поспешн>о оглядывал небо: не самолет ли врага?

Там, в серо м небе, над самыми макушками деревь- jев, плыли ч«ерные излохмаченные и раздерганные тучи, обливаая тайгу, камни, редколесье мелкой водой.

Горы снова сблизились, стиснули ручей, ущелье круто падало вниз. Тропа свернула вверх, а провода словно нарочно тянулись над ущельем. Прохорову невольно пр:ишлось перелезать в чаще через буреломы, миноватть чернолесье, переходить бурный холодный ручей. Ветер свободно гулял в лесной трущобе; пропасть полнилась треском, гулом; скрипели засохшие, переплетавшиеся стволами осины.

Прохорове замер: метрах в десяти от него через поток перебшрался медведь. Зверь не спешил: обнюхивал пни, тыкал носом под корни толстенных сосен.

Стрелять Юрий не решился. «Вдруг патроны отсырели!» — по своей неопытности опасался молодой солдат. Мед;ведь не торопясь по камням перешел бурный потоок, отряхнулся, повел носом. Юрию показалось, что косолапый почуял его. Солдат бесшумно вскинул автюмат к плечу. Щелкнул предохранитель. Металлический стук привлек внимание медведя. Он чмыхнул недовольно, рявкнул, почуяв человека. Заметив Юрия, двинулся на него, мотая лохматой башкой.

Ветер софвался с вершины, крутым сильным порывом пром чался в пропасти. Ручей подмыл высокую ель, а порыв ветра довершил его дело. Дерево с гулким шумом и треском обрушилось на густую осину внизу, обломало сучья, грохнулось между человеком и зверем.

Юрий отпрянул, ветки хлестнули его по лицу. Тугим воздухом, словно взрывной волной, свалило медведя. Косолапый испуганно кинулся без оглядки через ручей и исчез на том берегу.

Юрию стало на миг жарко. Он медленно оторвал от плеча автомат и в страхе оглянулся, словно кто-то мог увидеть его испуг и растерянность. Далеко ли убежал зверь? Не затаился ли он в засаде?

Меж крутыми склонами в глубокой пропасти потемки сгущались. Юрий тронул пакет на груди и решительно шагнул вперед, держа автомат на изготовку.

Один поворот... другой... тропка падает вниз. Вот чаща осинника, дальше непроглядный кустарник. Так и есть: медведь затаился! Юрий рывком вскинул автомат, остановился, собравшись с духом, затем на носках ступил на камни, подкрался к кусту.