В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - [55]

По свидетельству Кассандры, Джейн начала работу над «Первыми впечатлениями» в октябре 1796 года и закончила в августе 1797-го. Книга писалась очень быстро, если учесть, что в ней после авторских сокращений осталось 120 тысяч слов. Откуда Кассандре были известны точные даты? Клэр Томалин высказала разумное предположение: по всей вероятности, они были записаны в ныне утраченном дневнике Джейн. Следовательно, это был упорный ежедневный труд, труд человека, преследующего цель написать роман. Но прежде чем книга увидела свет, автору «Гордости и предубеждения» (как впоследствии и «Чувства и чувствительности») потребовались годы доработок, «изменений и сокращений».

Брат Джейн Генри называл романы Джейн, с их множеством набросков, сочинениями «медленного исполнения». Но «Гордость и предубеждение» создавался в первую очередь для «камерного исполнения» – как развлечение для семейного кружка. Роман – как, впрочем, и все произведения Джейн с их длинными театральными диалогами – прекрасно воспринимается на слух, а что еще было делать тихими деревенскими вечерами, как не читать вслух? Остины старались экономить свечи. Яркое освещение комнаты в темное время суток вызывало почти физическое ощущение того, что вы жжете деньги (отсюда выражение «игра не стоит свеч»). Остины, вероятно, предпочитали восковым свечам сальные или жировые. «Восковые свечи в классной комнате! Остальное пусть дорисует вам воображение!» – говорит героиня Джейн миссис Элтон о невероятно богатом доме. Так что, если не было гостей, домочадцы собиралась в одной комнате, скорее всего, зажигали пару свечей, кто-то читал, а остальные слушали. Маленькая Анна, племянница Джейн, присутствовала при этих семейных чтениях в динском пасторате: «Я находилась здесь же, в комнате, но никто не подозревал, что я внимательно слушаю». Правда, потом Анна слишком увлеченно комментировала услышанное, и «осторожности ради было решено больше ничего в моем присутствии вслух не читать. Мне рассказали об этом годы спустя, когда роман вышел из печати. Все думали, что имена персонажей воскресят в моей памяти то раннее впечатление».

В пасторате обожали романы Фрэнсис Берни, в том числе «Цецилию», подарившую «Гордости и предубеждению» главную сюжетную линию и название. Клэр Хармэн отмечает, что даже знаменитое начало «Гордости и предубеждения»[37] – это парафраз фразы Берни: «Всем устроителям брачных союзов известно, что шансы молодой леди, не имеющей приданого, убывают с каждым ее появлением в обществе». В «Гордости и предубеждении» мы окунаемся в мир чувств юной девушки, имеющей кучу сестер и не имеющей надежды на приличное приданое. Поразительно, но Джейн создавала первый вариант романа в возрасте своей героини (чем, кстати, можно объяснить доверчивость Лиззи Беннет), то есть в двадцать один год.

В ту пору, когда Джейн сочиняла «Первые впечатления», Хэмпшир кишел офицерами, похожими на тех, с которыми танцуют и кокетничают девицы Беннет. Начиная с 1794 года Джейн наверняка встречалась в Бейзингстоке с южными девонширцами, а также с сослуживцами своего брата Генри по оксфордширской милиции, временно стоявшей в Хэмпшире. Офицеры в романе Джейн сеют хаос, и тем же занимались их прототипы, оставляя за собой хвост невыплаченных долгов и последствий пьяных дебошей. В апреле 1795 года в городке Ньюхейвене на южном побережье вспыхнули беспорядки: милиция, в которой служил Генри Остин, взбунтовалась и в течение двух дней предавалась бесчинствам и мародерствовала. Двух зачинщиков потом расстреляли свои же товарищи, поставив коленями на гробы. Генри Остин присутствовал при этой ужасной казни.

Действие «Гордости и предубеждения» разворачивается на фоне войны, но, возможно, образ Лиззи Беннет – острой на язык, гордой и страдающей в любви – был подсказан Джейн иными невеселыми обстоятельствами, связанными с тем, что происходило внутри ее дома. После того как родичи Тома Лефроя «спасли» его от опрометчивого брака, в ее письма проникает острая нотка разочарования. «Я не хочу, чтобы люди были такими уж приятными, – писала она, – потому что это избавляет меня от необходимости их любить». Впрочем, вымышленные Элизабет и Джейн – в отличие от реальных Джейн и Кассандры – обрели свое счастье.

Что делала Джейн, закончив работу над «Первыми впечатлениями» («Гордостью и предубеждением»)? По словам Генри, «стойкое недоверие к собственным оценкам побуждало ее скрывать свои произведения от публики, пока время и многократные перечитывания не внушили ей мысль, что ее удовлетворение вызвано вовсе не восторгом от самого процесса творчества». Более того, он категорически отрицал, что Джейн двигали какие-либо меркантильные соображения: «Ни надежда на славу, ни расчет на выгоду не примешивались к ее мотивам».

Здесь Генри ошибался, по крайней мере частично. «Я пишу только для славы, – признавалась Джейн, – без всяких видов на материальное вознаграждение». Однако позже, когда она поняла, как трудно существовать без денег, ее отношение к «материальному вознаграждению» изменилось.

Практические действия по публикации сочинения Джейн предпринял не кто иной, как мистер Остин. Он прочитал достаточное количество романов, чтобы уже осенью 1797 года решить, что «Первые впечатления» достойны быть изданными. Он взял на себя роль литературного агента дочери; с ее согласия или без него – нам неизвестно.