В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - [50]

Рассказывая в этой главе историю Джейн и Тома, мы заодно попробуем понять, насколько глубоко нам дано проникнуть в душу Джейн.

В 1795 году Том Фаул был еще жив, и Кассандра собиралась за него замуж. Та же судьба должна была ожидать и Джейн – это разумелось само собой. Первым шагом к замужеству были балы. Впоследствии вымышленные меритонские дамы заявят на странице ее романа: «Кто интересуется танцами, тому ничего не стоит влюбиться». Джейн любила танцевать. На балах 1790-х хэмпширские дворяне, глядя на Джейн Остин, видели не серьезную писательницу, а «прелестнейшую дурочку, жеманную бабочку, приманивающую мужа».

В искусстве «приманки мужей» у «бабочки» была прекрасная наставница в лице кузины Элизы. «Пришли мне, – требовала Элиза, – полный и подробный отчет обо всех твоих ухажерах». О каждом поклоннике она желала знать, «высокий он или коротышка, белокурый или шатен, карие у него глаза или голубые?» Прочти эти строки сочинитель проповедей Джеймса Фордайса[31], с ним случился бы апоплексический удар. «Я знавал женщин чрезвычайно достойных, которые остались безмужними и прозябают в одиночестве по единственной причине, – сердито выговаривал он. – Они расточают свою обольстительность на всех знакомых мужчин без разбора». Джейн отнеслась к его сочинению без всякого пиетета, хоть и упомянула его в «Гордости и предубеждении» – правда, лишь для того, чтобы заставить Лидию Беннет отчаянно зевать над наставлениями богослова.

«Было двадцать танцев, – писала Джейн об одном бале, – и я танцевала все». По завершении бала каждый подвергался строгому анализу с точки зрения матримониальных перспектив: «Присутствовал 31 человек, из них – всего 11 дам, и только 5 незамужних». Хороший расклад. Джейн ухитрилась перетанцевать даже Элизу, которая в 1792 году жаловалась в письме из стивентонского пастората, что пропустила два бала, так как лежала в постели с «приступом лихорадки».

Этими двумя балами были «частный по соседству» со Стивентоном и «клубный в Бейзингстоке». Тон хэмпширскому танцевальному сезону задавали общественные балы в Бейзингстокской ратуше, которые проходили ежемесячно по четвергам. Семьи местных джентри преодолевали многие мили ради того, чтобы потанцевать, и иногда оставались у знакомых на ночь.

Бейзингстокские балы устраивала миссис Мартин, хозяйка гостиницы «Мейденхед». В газете «Рединг Меркьюри» печатались объявления примерно такого содержания: «Очередная ассамблея состоится в ратуше в четверг, января 22-го» (январский номер 1793 года). Балы «начинались ровно в девять часов» и были открыты как для подписчиков, так и для тех, кто желал заплатить более высокий разовый взнос. Это означало, что публика собиралась довольно разношерстная. Не зря одному амбициозному молодому человеку настоятельно советовали «не терять голову, танцуя с бейзингстокскими красавицами».

Праздничное возбуждение начиналось с одевания – «первых мгновений упоения балом». Как Джейн говорит в «Уотсонах», подъему куража очень способствовала женская солидарность. Незнакомые девушки, сведенные вместе дружбой семей или путешествием в одном экипаже, «прихорашивались бок о бок» и «неизбежно теснее знакомились». В книге рецептов семейства Остин есть инструкции по приготовлению туалетных средств, таких как лавандовая вода, коралловый зубной порошок и мыло для рук. Румяна считались вульгарными, поэтому их рекомендовали избегать, но Джейн была счастливой обладательницей естественного румянца. Участники бала, естественно, разряжались, как только могли: одна дама после бейзингстокского бала в 1773 году хватилась «БРИЛЛИАНТОВОЙ БРОШИ в форме розы, по-видимому оброненной в зале или на лестнице», и предлагала в награду вернувшему гинею.

Закончив приготовления, все обедали, а затем усаживались в экипаж и ехали к месту собрания – либо в ратушу, либо в частный дом, либо, как в «Уотсонах» и «Эмме», в гостиницу. В «Уотсонах» мы видим прибывающую на бал публику, опьяненную «суетой, гамом и сквозняками просторного коридора… первым чирканьем одного смычка», долетающим до них с верхней части «широкой лестницы».

В тех же «Уотсонах» Джейн раскрывает некоторые хитрости, к которым прибегали провинциальные посетители ассамблей, чтобы провести вечер с наибольшей пользой. Зрелая дама, одетая в «одно из двух атласных платьев, прослуживших весь зимний сезон», появлялась рано, «чтобы занять хорошее местечко у камина», а развязный молодой человек переминался в проходе, чтобы войти в залу вместе с единственным ожидавшимся аристократом, как будто они явились вместе.

Чтобы устроить бал, не требовалось очень много места; годилась просторная домашняя гостиная или общий зал в гостинице; любой обед легко переходил в импровизированные танцы, если кто-то из присутствующих умел играть на фортепиано. Длина комнаты была важнее ширины, яркий пример чему – бальная зала гостиницы «Дельфин», где Джейн танцевала в свой восемнадцатый день рождения. В четыре раза больше в длину, чем в ширину, зала прекрасно подходила для кантри-данса, в котором участники выстраивались в два длинных ряда друг напротив друга. Кантри-данс – вовсе не деревенский танец, как можно предположить, исходя из его названия: слово происходит от искаженного