В горячих сердцах сохраняя - [130]

В это время бандиты, не выдержав натиска наших, покинули свои позиции и пытались уйти в горы. Наша группа, в которой были капитан Толедо, Тотьер, Утриа, Куэрто и я, занялась ликвидацией двух «гусанос». И хотя моя контузия еще не прошла, я вызвался их захватить. В конце концов мы их изловили. Второй «гусано», как мы и думали, сказался тяжелораненым. Он жаловался на сильную боль в паху. Его передали в руки санитаров, а затем отправили на пограничный пост, где разместился медпункт. Но там выяснилось, что тяжелая рана — плод его фантазии, и ничего больше.

На заставе они пробыли недолго. Вертолетом их доставили в Сабану, где в это время находился команданте Томассевич. Первый «гусано» был толстяк с обрюзгшим лицом и заискивающими манерами. Пожалуй, ему было около тридцати, но вряд ли он когда—либо работал, и это сразу бросалось в глаза. Одним словом, это был типичный великовозрастный бездельник. Второй «гусано», тот, что притворялся раненым, был низкорослый, со светлой кожей и густыми волосами. Оба бандита были одеты в комбинезоны цвета хаки — типичная экипировка наемников.

Мне сказали, что я могу возвращаться на заставу, поскольку устал и нуждаюсь в отдыхе. Но я категорически отказался, заявив, что нисколько не устал и горю желанием участвовать в операциях до полной ликвидации высадившихся бандитов. В конце концов разрешение было получено. Я пополнил боезапас и вместе со всеми двинулся в горы. Рано поутру мы вошли в Сабану. Там узнали, что бандиты во главе с Висенте Мендесом бежали так быстро, что наша группа преследования потеряла с ними контакт. Потом, когда их обнаружили, оказалось, что они были в самом центре обширного малонаселенного района. Надеясь уйти от преследования, бандиты яростно отстреливались.

Команданте Томассевич пригласил меня к себе и подробно расспросил обо всем. Здесь же находился один из задержанных «гусано». Он всячески пытался демонстрировать свое безразличие к тому, что слышал, но это ему плохо удавалось. На его лице беспокойство было так прямо и написано. На вопрос о том, что он собирался предпринять против меня там, где мы с ним впервые встретились, бандит повернул свое луноподобное лицо и, со злобой посмотрев на меня, ответил, что собирался меня убить.

— Почему же не убил? — усмехнулся команданте.

«Гусано» нервно мотнул головой:

— Да с ним был целый взвод. Будь он один, ему бы несдобровать.

Команданте снова усмехнулся. В конце нашего разговора он приказал мне идти обратно, к побережью. Мне, откровенно говоря, очень не хотелось уходить, но в то же время нельзя было не учитывать, что «гусанос» могут попытаться вернуться к морю.

Я прибыл на пограничный пост. Однако сидеть там в бездействии не собирался, о чем сразу довел до сведения командира. Он стал возражать против того, чтобы я участвовал в действиях боевой группы: по его мнению, я нуждался в отдыхе.

— Да некогда сейчас отдыхать! — сказал я ему. — Вот переловим всех бандитов, тогда и отдохнем.

На Юмури в это время находилось с полсотни бойцов. И в конце концов мне удалось—таки уговорить командира, и он поручил мне возглавить группу из восьми милисьянос, которая должна была нести патрульную службу на мысе Спокойствия.

В четыре часа дня над морем появился вертолет. Я пояснил ребятам, что, хотя у этой железной птицы кубинские опознавательные знаки, нужно быть готовыми ко всяким неожиданностям: враг способен на любые провокации. Облетев берег, вертолет сделал круг над мысом Спокойствия и сел рядом с нами. Из машины вышли несколько человек. Командир группы попросил меня провести их до нужного места. Так я снова очутился там. где произошла моя первая схватка с бандитами.

На протяжении тринадцати дней я все время был начеку. Мне, к сожалению, не пришлось участвовать в заключительных операциях по ликвидации банды Мендеса. Там отличились многие ребята, в том числе Лейли Перес, Вильяме и очень храбрый парень Йяйо из Гран—Пьедра.

Это были напряженные дни. Янки пытались запугать нас. Их боевые корабли крейсировали у наших берегов. А 4 мая власти Багамских островов, не имея на то никаких оснований, арестовали два кубинских рыболовецких судна, а третье повредили, открыв по нему огонь. Они хотели использовать рыбаков в качестве заложников, чтобы потом обменять их на контрреволюционеров. Угрожая рыбакам расправой, багамские власти бросили их на маленьком необитаемом острове без воды и пищи, не оставив им даже лодки, на которой они могли бы попытаться добраться до кубинских берегов.

Эта провокация вызвала на Кубе взрыв негодования. В Гаване перед зданием посольства США прошла мощная демонстрация протеста. Гнев народа был так велик, что казалось, возмущенные массы снесут с лица земли здание посольства.

Из захваченных у «гусанос» документов стало известно, что бандиты намеревались создать базу на другом берегу реки Юмури. В них содержались инструкции по проведению диверсий. В наши руки попали также пачки чистой бумаги — она предназначалась для тайнописи. Чего только не было у бандитов: и нейлоновые канаты для лазания по скалам, и сигареты «Кэмэл», и пищевые концентраты, и специальные тонизирующие таблетки. Было также много новейшего автоматического оружия и патронов. Не обошлось и без марихуаны.