В городе древнем - [41]
— Да-а-а… — Потом ободряюще взглянул на девушку и продолжил: — Конечно, билет мы тебе заменим… А не боялась, что взяла с собой: обнаружили бы — могли и прикончить?
— Я знала, — просто сказала Даша. — У них это запросто.
— Но боялась?
— Конечно, — призналась девушка. — А что делать?
— Молодец. — Турин встал, одобрительно похлопал Дашу по плечу. — Наведайся через недельку…
— Спасибо, Иван Петрович.
Даша, довольно нелепо выглядевшая во фрицевской шинели, ушла.
— Власыч, — сказал Турин, — значит, за тобой списки возвратившихся и списки вновь принятых.
— Помню, помню, Иван Петрович, — ответил Власов, и по тону чувствовалось, как обрыдли ему все эти списки, отчеты, справки и прочие бумаги.
Турин позвал Бориса и, тогда тот вошел, еще раз поздоровался с ним.
— Рад меня видеть? — спросил Борис.
Ваня Турин развел руками: о чем говорить?
— Ну, нашелся наконец! Садись, рассказывай: где был, что делал?
— Расскажу… Расскажу, понравится тебе это или нет… — Нефеденков рассматривал обстановку райкома. — Что об Акимове слыхать? Жив? Нет?
— Пропал без вести… Впрочем, это у тебя о Николае надо спросить: ты его должен был видеть последним.
— Я, — прямо ответил Нефеденков. — Взяли Николая…
— Так! — отрубил Турин, тяжело вздохнув. — Только и всего: взяли! Хорошенькое дело!
— Расскажу как. Но, впрочем, ты так спрашиваешь, как будто я отвечал за Николая и в чем-то виноват…
Власов, писавший какую-то бумагу и одновременно внимательно прислушивавшийся к разговору, перестал работать.
— Ладно, ладно… — примиряюще сказал Турин. — Веру не видел?
— Нет еще, но обязательно повидаю… Не подкосило ее?
— Держится… Что делать? Не одна она… Сегодня Галкиной похоронку принесли…
— Кто такая?
Турин объяснил.
— Обо мне тут никто не спрашивал? — спросил Нефеденков. — Не проявлял здорового любопытства?
— Кто именно?
— Ну, мало ли…
— Не спрашивали…
— Не интересуются, стало быть, Нефеденковым… — Борис говорил не то всерьез, не то с иронией — трудно было понять. — От матери, случайно, никаких вестей не было? — Нефеденков хотел быть небрежным, но на слове «мать» голос все же дрогнул.
— Не слыхал…
— Понятно…
Ваня Турин хмурился, раздумывая.
— Вот что, Борис, — сказал он, — ты отдохни, приди в себя, потом поговорим обстоятельно. А то и у меня дела, и ты устал…
— Можно и так, — согласился Нефеденков. — Однако я не устал… Но помыться, постричься надо… — Он поднялся.
— В бане поосторожней, — предупредил Турин.
— Тиф?
— Тиф, и всякий… Будь очень осторожен…
Нефеденков кивнул и вышел.
Все время молчавший Власов посмотрел на озабоченного Турина и спросил:
— Кто это?
— Учились вместе… В отряде у нас был…
— Странно себя ведет…
Турин не ответил, но Власов знал, что эта мысль мелькнула и у секретаря. И разговор, наверное, Турин перенес, чтобы побыть с Нефеденковым с глазу на глаз.
Группу, направлявшуюся к школе, ее обитатели заметили давно. Здесь ждали начальства каждый день: придут и будут требовать освободить помещение…
Многие подошли к окнам, к тем из них, что не были забиты листами горелого кровельного железа. Старики и старухи приподнялись на кроватях. Тревога передалась детям: то бегали, кричали, путаясь под ногами взрослых, а тут вдруг притихли…
Одного из ребят быстро отрядили за Зоей. Не жалея сил, мальчонка помчался на дальнее поле, где женщины копались в перекопанной дважды земле в надежде отыскать несколько картофелин.
В комнатах, в коридоре школы возбужденные жильцы, разбившись на группы, почти не слушая друг друга, пытались выработать план совместных действий. Высокая женщина с узким восковым лицом по привычке прижала стиснутые руки к груди и ходила от группы к группе. А вокруг гудело:
— Если начнут выгонять — плеснуть керосином и запалить!
— С ума сошла! В тюрьме не сидела? Да?
— У своих не сидела. У немцев сидела!
— Не будут же они просто вышвыривать на улицу…
— А в землянке, по-твоему, жить сладко?
— Да кому сейчас до школы? Кому?
— Боже мой!.. Боже мой!..
— Кончилось наше житье…
— А ты не ной! Будешь ныть — и кончится!
Но постепенно разговоры и шум, как это ни странно, начали затихать. Городская власть и учителя уже шли по аллее ко входу в будущую школу.
Мамин первым взошел на крыльцо, открыл дверь.
— Здравствуйте! — Его голос был бодрым, тон самым благожелательным.
Жильцы молчали, настороженно смотрели на представителя власти.
— Здравствуйте, — первой ответила высокая женщина с восковым лицом.
За ней поздоровались сразу несколько человек.
— Товарищи, — начал Мамин, — мы пришли к вам по серьезному делу.
Мамин был улыбчивым, мягким человеком. Но, зная за собой это не всегда, как ему думалось, практически-полезное качество, он в минуты решительных действий взнуздывал себя, заставляя быть и более суровым и более грубым. Но так как это все же не было органично присуще ему, то и суровость и грубость получались какими-то странными, будто человек, не сообразуясь ни с чем, говорит и говорит давно заготовленные слова, не желая знать, какое действие они производят.
— Решено, товарищи, — продолжал Мамин, — это помещение передать школе. Решение окончательное, да другого и быть не может.
В комнате справа заплакала женщина. Это был тихий плач человека, у которого давно уже иссякли силы.
Тяжелая зима 1920 года, Москва в запустении, но нет разрухи в головах! Ленин и старый ученый готовят экспедицию на поиски метеорита в сибирской тайге.
Сергей Фёдорович Антонов — автор нескольких книг рассказов для взрослых и детей: «Дни открытий» («Советский писатель», 1952), «Дальний путешественник» (Детгиз, 1956), «Валет и Пушок» (Детгиз, 1960), «В одну ночь» («Знание», 1963), «Полпред из Пахомовки» («Московский рабочий», 1964), «Дорогие черты» (Военгиз, 1960), «Встреча в Кремле» (Детгиз, 1960), «За всех нас» («Знание», 1962), «Старший» (Детгиз, 1963) и другие.Среди рассказов Сергея Антонова особое место занимают произведения о Владимире Ильиче Ленине.
В эту книгу известный писатель С. Ф. Антонов включил свои избранные рассказы и повесть «Огонек вдалеке», посвященные жизни Владимира Ильича Ленина.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.