В горах Тянь-Шаня - [15]

Другое дело в этом крошечном заповеднике. Здесь никогда не будет массового размножения кобылок из-за их врагов. В неугомонной деятельности кобылки повинен человек, точнее его хозяйственная деятельность — животноводство. Создается порочный круг: чем сильнее выпас, чем больше кобылок, тем сильнее страдают растения. Как разорвать этот круг? Видимо, не так уж и сложно: всюду на пастбищах следует огородить узкие полосы земли. Пусть на них цветут цветы, живут нарывники. Отсюда они проявят свою полезную деятельность.

Когда-нибудь так будет сделано.

В этом райском для натуралиста уголке земли я брожу, присматриваюсь, фотографирую насекомых. Замечаю едва заметные среди травы камни. И хотя многие из них, как я догадываюсь, скрыты землей, они образуют правильный круг диаметром в шесть метров. И здесь следы древнего человека. Для чего был сооружен этот круг?

Отдохнув, продолжаем подъем. Кончился серпантин, а вместе с ним и крутой подъем. Перед нами неожиданно открывается еще более обширное плоскогорье, окруженное с севера и с юга горами. Позади — горы, покрытые лесами, впереди — высокогорные степные просторы. Как прохладен, чист и свеж воздух и как легко дышится. Термометр показывает 16 градусов. После низинной жары перемена очень ощутимая.

Еще дальше и выше вьется дорога. Совсем близко красные горы с остатками снега. И всюду на вершинах курганы, сложенные из камней и погруженные в землю.

Из-за хребта выползают темные облака. По степи, расцвеченной голубыми незабудками и желтыми лютиками, легли черные тени. Облака все больше и больше заслоняют синее небо. Доносятся раскаты грома. От туч протянулись полосы дождя.

Отсюда еще более открываются просторы, всхолмленные степи, горы с синими еловыми лесами, белые ленты ручьев в ущельях и далекие снежные вершины.

Солнце скрывается за тучами и сразу становится зябко. Налетает ветер, и все цветки прижимаются к земле. Упали крупные капли дождя, прямо над нами сверкнула молния, загремел гром и полил дождь. Налетает еще более сильный шквал ветра, качнул машину. Вместо дождя по земле поскакали белые градинки, голубая и желтая от цветов, земля стала пестрой. Мы забрались в машину: совсем озябли. Но град внезапно прекратился, разорвались облака, в синее окошечко глянуло солнце и полились его веселые и горячие лучи.

В давние времена путь из Илийской долины, а также из более дальних краев Центрального Казахстана в бассейне озера Иссык и далее в Восточный Туркестан шел по ущелью речки Тургень через урочище Ассы. По этому маршруту проезжал знаменитый русский путешественник П. П. Семенов-Тяньшанский в 1856–1857 годах, здесь же побывал и первый казахский ученый Ч. Валиханов во время экспедиции в Восточный Туркестан в 1856 году.

Я вспоминаю краткое прошлогоднее путешествие по Ассы. Тогда в урочище властвовала засуха. По желтой сухой земле бродили овцы, выщипывая жалкие остатки давно выгоревшей коротенькой травки, лишь кое-где в логах торчали куртинки неприступной высокой крапивы да колючего татарника.

Сейчас урочище неузнаваемо ярко-зеленое, покрытое ковром цветков. Всюду бродят по земле жуки-чернотелки. Их очень много: несколько на каждый квадратный метр. Обитающие в земле личинки этого жука — одни из главных рыхлителей почвы, постоянно уплотняемой домашними животными. Но где они были в прошлый год тяжелой засухи? Видимо, спали. Длительная эволюция вида снабдила их этой чудесной особенностью жизни. Еще в массе летают светленькие бабочки-пяденицы и крошечные серенькие бабочки-листовертки. Прежде их здесь вообще не было.

С удивлением я гляжу и на цепочки черных холмиков выброшенной наружу земли. Эта работа известнейшего и главного рыхлителя почвы — слепушонки. Черные холмики хорошо видны среди яркой и свежей растительности. Я хорошо помню, что в год засухи не было следов деятельности этого подземного жителя. Да и как ему было рыть свои бесконечные галереи в сухой и твердой, как камень, земле! Загадка слепушонки необыкновенна. Этот грызун, почти не выходящий на поверхность земли, перекочевывать на далекие расстояния не мог. Видимо, и он впадал в спячку. Зоологи этого не знают.

Но пора возвращаться на главную дорогу. Скоро вечер, пора подумать о биваке, и мы спускаемся вниз.

Недалеко от главной дороги — большое белое пятно, но это не снег. Он сохранился только на самых высоких горах узкими полосками с теневой стороны. Это роскошные заросли ромашки с вкраплением ярко-красных и голубых цветов. В тишине слышен легкий гул крыльев насекомых. К северу в бинокль я вижу странное нагромождение камней, похожее на курган. Доехать туда нетрудно: вокруг равнина. Здесь, оказывается, скопление древних курганов или, как говорят археологи, могильников: один большой курган, а вокруг него десяток помельче. Камни этих сооружений чистые и будто сложены недавно. В пустыне между ними быстро оседает пыль, здесь же пыльных бурь не бывает. Отсюда открываются величественные дали, видно все обширное плоскогорье: с юртами и отарами скотоводов, табунами лошадей и далекие горные хребты в снежных вершинах и ледниках. Здесь все на виду и легко можно пересчитать все юрты и отары овец. Может быть, поэтому издавна так почитаемо это обширное урочище скотоводами. Пока мои спутники ставят палатки, я осматриваю курганы и случайно замечаю в стороне длинный плоский камень. Подхожу к нему и вижу грубое изваяние женщины. Правая ее рука будто держит крохотное тельце ребенка, левая — опущена вниз. Находка очень интересна.