В горах долго светает - [48]

— Ты все сказал? — спросила сестра.

— На первый раз, пожалуй.

— А второго раза не будет. Нашелся эстет керосиновый! Своих солдат учи, а я тебя слушать не обязана. Читай вон своей Варваре лекции о музыке, если такой образованный. И наряжай ее в свои сарафаны, голубые с цветочками, Я ношу, что мне нравится. Понял? И ухажеров мне не пристегивай — вон и за твоей Варькой тоже ходят!

— Чего это ты к нему с Варварой пристаешь? — Мать вопросительно посмотрела на сына.

— Ха, пристаю! Кто еще к кому пристает! Он же ей предложение сделал, в первый вечер. Эстет! Думает, если голубые петлицы носит, так он уж сам бог и каждая ему готова на шею броситься. Дурак, грубиян! — Сестра неожиданно всхлипнула: — Ждали его, ждали, а он, едва приехал, гадостей наговорил из-за каких-то несчастных штанов и пластинок... Грубиян!

Андрей, бывало, и прежде песочил сестру за излишнее пристрастие к моде, но сегодня явно переборщил. И с чего сорвался? Что Варя выросла — заметил сразу, а сестру посчитал за девятиклассницу... Хотел попросить прощения, приласкать, но она оттолкнула его руку, выскочила в прихожую и налетела на брата Ивана.

— Вот такие мы, нонешние, — смеялся тот. — Брат с сестрой после трех лет разлуки едва встретились — уже возникают проблемы психологической совместимости. А кабы вас, как в старые добрые времена, в одну хату со снохами, зятьями, шурьями, деверьями и прочей живностью, а?.. Ну, здравствуй, что ли, братка...

Как ни осторожничал Андрей, одеваясь на рассвете, мать вдруг спросила:

— Куда ты в такую рань, сынок?

— В город, мама, вернусь на вечернем.

Она ничего не сказала. На крылечке догнал Иван, протянул ключ.

— Зачем это?

— Вдруг заночуешь, а с гостиницами летом туго. Бери-бери, адрес ты знаешь. Хозяйки сейчас нет дома, сам будешь хозяином.

В автобусе вдруг спросил себя: «Зачем еду? Она же сама сказала — хочет обдумать и решить наедине. Наедине ли?.. Выходит, и в самом деле ревнивец ты, Лопатин. Не оттого ли и на сестру вчера накинулся? Впрочем, Наталья заслужила...» Потом, следя за кружением хлебных полей, березовых перелесков и стогов в окне машины, удивился, что сам не сообразил за эти четыре дня съездить в город, навестить Варю. Права Наталья: получалось, будто девушка сама его высмотрела, явившись в гости. Чушь, конечно, но мало ли какие мысли у нее могут возникнуть? У Натальи они ведь возникли. И что у Вари с этим носителем цветов? Снова вспомнилось: «Будь у меня парень, разве пошла бы я с вами ночью рыбу ловить?» Он верил ей, но и Натальины намеки бередили душу. Молодой и быстрорастущий доктор для будущей медсестры куда более подходящая пара, нежели вертолетчик. А тут еще цветочки по субботам.

В городской больнице, где Варя проходила практику, посетителей в тот день не принимали, вахтер предложил позвонить — но в какое отделение?

— Звоните в ординаторскую, попросите практикантку Сурину.

— У нас, молодой человек, ентих ординаторских сразу и не сосчитать. В какую прикажете?

— Звоните во все подряд.

— Этак мы, молодой человек, до вечера будем искать и не сыщем твою Сурину. Я вот сейчас Михаилу Сергеичу позвоню, он практикантов учил на днях. Ох, сурьезный мужик! Я сколь лет грудной жабой маялся, ведро ентого самого глицерину выдул, а ей, проклятущей, хоть бы што. Вот так вот насмелился да и позвонил Михаилу Сергеичу, а он — заходи, мол, после дежурства. Ну, я пришел, он меня обслушал и говорит: бросай ты, дед, табачок, По-свойски так говорит: бросай его к едреной бабушке, и я, мол, за месяц выведу из тебя всякое лихо. Тут уж, говорит, мое дело, а ты, мол, бросай табачок к едреной бабушке...

Андрей нетерпеливо посматривал на телефон, слушая словоохотливого дедка, тот наконец поймал его взгляд, стал набирать номер, трубку сунул Андрею:

— Ты сам ему скажи, а то мужик он сурьезный, не любит, когда его от больных к телефону дергают.

Разыскивать Михаила Сергеевича, однако, не пришлось.

— Вы кто ей будете? — отрывисто спросил тот.

— Брат, — неожиданно для себя ответил Андрей.

— Вон как! У нее, оказывается, еще и братец отыскался. Ну и дела. Вы откуда звоните? С проходной? Подождите, я сейчас выйду, надо поговорить о вашей сестричке. Посидите там на скамейке у входа, пусть вас вахтер пропустит.

Ждать пришлось недолго. Андрей встал навстречу немолодому рослому человеку в белом халате.

— Это вы брат Суриной? Родной или троюродный?

— Не то и не другое, — улыбнулся Андрей, готовый признаться.

— Значит, двоюродный. Так вот, сумасбродка она, ваша Варвара Михайловна. Нет ее в больнице. Еще вчера отпросилась и уехала.

— Куда? — вырвалось у Андрея.

— Вот это и я хотел бы знать. По-моему, к жениху. Вам что-нибудь о нем известно?

Андрей изумленно смотрел на доктора.

— Значит, и вам не известно. Я так понял, что она вообще собирается уходить из техникума — видите ли, замуж ей невтерпеж. Дело в том, что я знаю их семью давно, мне ее жизнь не безразлична. Она же способная девушка, из нее со временем отличный врач получится. Неужто год подождать нельзя со свадьбой?

Мысли Андрея разбежались. Уж не сам ли он тот таинственный жених, ради которого Варя готова бросить учебу? Но тогда она должна была приехать домой. Или все же носитель цветов? Но тот как будто должен работать в этой самой больнице — доктор наверняка знал бы о нем. А впрочем, дела тут интимные...