В гольцах светает - [125]

— Я должен идти, Вычелан, идти. Я принес панты для нашей Урен. Они вернут ей силы. Ты отнесешь их ей...

Юноша вытащил из-за пазухи рога, обернутые кожей, подал в зубы собаке.

— Иди, Вычелан. Я скоро увижу свою Урен. Да, увижу!

И Дуванча бегом бросился к реке...

Эта ночь Аюру показалась бесконечно длинной. Он сосал трубку, ворочался с боку на бок. Однако сон не шел. Он думал о Павле. К воспоминаниям примешивалось смутное чувство тревоги. На исходе шестая ночь, а Дуванча не вернулся с солонцов... Почему-то не выходило из головы торопливое бегство Назара. Он не сразу побежал к юрте Куркакана. Все торчал здесь, пока Семен собирался в дорогу. И вдруг пустился во все лопатки, как только сын сел на оленя. Зачем ему было торопиться?..

Так с тревожными мыслями Аюр и задремал на рассвете. Очнулся от нежного прикосновения рук, сел.

— Если бы сам ангел прилетел в мою юрту... — Аюр взглянул на спящую Адальгу, смущенно улыбнулся. — Здравствуй, Урен.

— Здравствуй. Тайга еще не открывала глаз, а у твоего очага я чувствую улыбку солнца, — тихо ответила Урен, присаживаясь рядом. — Возле твоей юрты спят люди, как у палатки купца Черного. Почему?

Аюр не видел Урен с самого праздника и теперь внимательно смотрел на нее. Смотрел и с удовольствием отмечал: нет, черный день не оставил на ее лице тени! Только она немного стала серьезнее, взрослее.

— Люди караулят полог моей юрты от главного дьявола Куркакана, — невесело пошутил он. — Но я вижу, ты пришла не только посмотреть на мою бороду.

Урен подала сверток.

— Эти рога мне принес Вычелан. Вечером.

— Дуванча?!

— Да. Он не захотел увидеть меня. Когда я выбежала, его уже не было. Он оставил свои следы на берегу, против юрты Куркакана.

— Елкина палка. Я разучился соображать. Зачем надо было торопиться Назару? Не отправила ли лисья морда Дуванчу следом Семена?

— Я думала тоже. Думала всю ночь.

— Ты жди меня здесь. Я найду этого прыгающего кузнечика.

Аюр вышел из юрты, взглянул на лица «стражей», сердито обронил:

— Вам бы лучше караулить Гуликаны. Они тоже приятели русских: бегут с их стороны... А разве они не поят и не кормят вас?

Люди хмурились, молчали.

— Но был ли здесь Назар?

— Нет, пожалуй.

— Вот он!..

Действительно, из черемушника вышел Назар! Увидев Аюра, он бросился наутек. Но, сделав два прыжка, взмахнул руками и растянулся на земле. Из кустов раздался наставительный голос Дяво.

— Назар нюхает следы своих унтов, потому что не слушает старого Дяво. А Дяво много видел солнце и знает, как поймать токующего косача...

Из черемушника вышел и сам старик. Конец его тонкого пояса был захлестнут на ноге Назара.

Увидев Аюра, старик остановился, утирая потное лицо.

— С самого вечера охотился за ним. Но косач токовал в юрте имеющего бубен до самого утра.

Аюр склонился, сгреб Назара за шиворот, встряхнул, поставил на ноги.

— Когда ушел сын Луксана?

— Его послал Куркакан, — пролепетал Назар, дыша перегаром спирта. И только вторая встряска привела его в чувство. — Давно, с первой звездой на небе...

— Все черти Нифошки! Ты сейчас пойдешь к людям и скажешь, что задумала старая лиса, которой ты приходишься хвостом!

— Да, Назар пойдет...

Люди собрались возле жилища Аюра, как на зов бубна. Назару пришлось рассказать все, что он знал.

— Куркакан послал в Анугли Дуванчу. Он не хочет, чтобы русские пришли на берег Гуликанов. Он не хочет, чтобы на берег Гуликанов вернулся Семен. Да, Назар хорошо умеет слушать. Русские и Семен не придут... Дуванча умеет держать винтовку. Он ушел с первой звездой... Куркакан, имеющий бубен и лисью морду, плохой человек, — поспешно заключил Назар, озираясь на пасмурные лица сородичей.

— Почему он не хочет, чтобы вы увидели русских и могли спросить их, почему они идут в Анугли? Почему он не хочет, чтобы жил мой сын?

Аюр вопросительным взглядом обвел лица сородичей.

Сейчас же раздался голос Дуко:

— А зачем он хотел сбросить тебя в Гуликан? Разве для того, чтобы ты наловил для его духов рыбы? Ты делаешь для людей то, что не может сделать он и ему послушные. Это видит каждый, видит и сам имеющий шапку с кистями. А кто научил тебя ходить на медведя?.. Если они придут сюда, то Аюров будет два, три, много. Каждый из нас станет Аюром.

Дуко взглянул на сородичей и радостно вздохнул: его слушали, хорошо слушали!

— А почему Куркакан хочет, чтобы Семен не вернулся на берег Гуликанов, — пусть скажет Назар. Если ты, Назар, не захочешь глотать дым юрты Куркакана, что он с тобой сделает?

Назар растерянно оглянулся.

— Он и сын хозяина-Гасана не дадут юрту и Риту... И оторвут мою косу, пожалуй, с головой вместе...

Среди людей пробежал возмущенный ропот, точно робкий ветерок тронул застоялую воду, и вдруг она вскипела, взметнулась валом.

— Разве так велит обычай нашего народа? Разве Назар не работал у хозяина три лета и три зимы?..

— Урен!!!

Десятки восхищенных глаз смотрели на девушку.

— Пусть говорит дочь Тэндэ. Дочь с берегов Гуликанов, — поднял старческую руку Дяво.

— До какого дня я дожил! Да, до какого дня! Из моих глаз просится слеза, а у меня тоже сильное сердце, — бормотал Тэндэ, не сводя взора со своей дочери.

А Урен говорила. Говорила тихо, с улыбкой.