В годы испытаний - [2]
Буквально все в полку были одержимы одной мыслью: как лучше, быстрее, точнее выполнить учебно-боевые задачи. А когда пришло время, наши артиллеристы впервые в округе на «отлично» выполнили боевые стрельбы из 203-миллиметровых гаубиц. Это была большая победа, и мы возвращались с полигона не только с радостными чувствами хорошо исполненного долга, но и с большой гордостью за свой родной полк.
…Обычно радушный, приветливый, бригадный комиссар И. В. Сафронов, к которому мы все, политработники, относились с глубочайшим уважением и большой симпатией, встретил меня, как и кадровик, несколько сухо и подчеркнуто официально.
— Читайте вот, — сказал он раздраженно, протягивая мне какой-то документ и, не дожидаясь, пока я прочту его, продолжал: — На повышение идете, комиссаром дивизии. Заметили вас. Это, конечно, хорошо, но ведь так вот всегда: только человека поставишь на ноги, только он врастет в коллектив, как говорят, расправит крылья, так его и забирают… А ты начинай сначала…
Я не знал, что ответить Ивану Васильевичу, не мог найти способа как-то изменить ситуацию, успокоить взволнованного начпокора.
— Выходит, товарищ бригадный комиссар, что мне вовсе не надо ехать в политуправление округа? — не совсем впопад спросил я Сафронова.
— Не надо, конечно, — примирительно сказал он, переходя на «ты». — Сам ведь видел приказ о твоем назначении. Я, если честно, радуюсь за тебя. Не вечно же тебе сидеть здесь! Давай, Евдоким Егорович, потолкуем по-дружески на прощание…
Мы устроились рядом за широким столом. Я с симпатией смотрел на Ивана Васильевича: устремленный взгляд умных карих глаз, густые брови, гладко выбритая голова, крутые плечи, ордена на гимнастерке. Заметным он был человеком. Какая-то притягательная сила была в начальнике политотдела. Но что мы в Сафронове ценили больше всего, так это его умение работать с людьми. Он был способен с каким-то особым тактом учить их, исподволь поправлять, воодушевлять даже тогда, когда кого-нибудь журил. Все мы, его подчиненные, знали, что Сафронов смело выдвигал своих питомцев. Растить кадры, доверять им, открывать новые таланты, давать простор для их проявления — в этом он, как коммунист, занимающий высокий пост политработника, видел свой партийный и чисто человеческий долг.
— Что тебе пожелать? — спросил Иван Васильевич. — Учить не собираюсь. Об одном только прошу, Евдоким, как бы высоко ни подняла тебя жизнь, не отрывайся от людей, от бойцов и командиров. Хочешь руководить людьми — опирайся на них, учись у подчиненных… Ну, а твой новый командир дивизии комбриг Федор Иванович Толбухин — расчудесный человек, хотя и из бывших штабс-капитанов царской армии. Выходец из ярославских мужиков, прошел суровую школу жизни, деловой сам и любит расторопных. Словом, тебе повезло с командиром. Уверен, что сработаешься с ним в два счета…
Вспоминая эти слова Сафронова, я и теперь частенько думаю о том, как важно для нас, политработников, напутствуя молодых офицеров, не только рассказать о людях, с которыми им придется служить, но и нацелить их на дружную работу с командиром, уверить, что человек сумеет найти себя в новой должности, в новом коллективе.
— Вот и все, — пожимая мне руку и улыбаясь, сказал бригадный комиссар. — До свидания. Не прощаюсь. Дороги службы нашей часто пересекаются. Авось где-нибудь да и свидимся, а?
Простившись с И. В. Сафроновым, я зашел в полк, передал дела секретарю партийной организации и отправился к новому месту службы. Хорошо, что все это происходило в том же Винницком гарнизоне.
Командир 72-й стрелковой дивизии Федор Иванович Толбухин встретил меня в своем просторном, скромно обставленном кабинете.
Навстречу мне, оторвавшись от карты, разложенной на большом столе, поднялся высокий, русоволосый, с приятным, типично русским лицом комбриг. Выслушав мой строго уставной доклад, Ф. И. Толбухин вышел из-за стола, поздоровался со мной и предложил сесть. Удобно расположившись в кресле, он неторопливо раскурил папиросу. Только теперь я заметил, что комбриг излишне полноват. Густые волосы, зачесанные на пробор, голубые проницательные глаза, заметно обозначившийся второй подбородок… На ладно сшитом кителе красовались орден Красного Знамени и медаль «XX лет РККА».
— Весьма рад, Евдоким Егорович, — прищурив глаза, сказал комбриг. — Как говорят, артель дружбой крепка. Надеюсь, мы с вами тоже будем работать в полном согласии…
Федор Иванович обстоятельно рассказал о положении дел в дивизии, об ее очередных задачах, о некоторых трудностях и недостатках в работе. Беседуя со мной, комбриг беспрерывно курил. Докурив одну папиросу, он тут же брался за другую. Как потом выяснилось, ему на день едва хватало двух пачек папирос. Меня Толбухин расспросил о предыдущей службе, семье, поинтересовался, откуда я родом и из какого сословия.
— Так, значит, из орловских мужиков, — улыбнулся комбриг. — Это хорошо. В первую мировую я воевал вместе с вашими земляками. Обстоятельные, трудолюбивые и спокойные люди. У меня о них остались приятные воспоминания. А я — ярославский.
Говорил Федор Иванович неторопливо, ярко, я бы сказал, красиво. Речь его была богата удачными метафорами, русскими пословицами и поговорками. Во всей натуре Толбухина внешняя простота удачно сочеталась с чувством собственного достоинства.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Дмитриевич Набоков, ученый юрист, известный политический деятель, член партии Ка-Де, член Первой Государственной Думы, род. 1870 г. в Царском Селе, убит в Берлине, в 1922 г., защищая П. Н. Милюкова от двух черносотенцев, покушавшихся на его жизнь.В июле 1906 г., в нарушение государственной конституции, указом правительства была распущена Первая Гос. Дума. Набоков был в числе двухсот депутатов, которые собрались в Финляндии и оттуда обратились к населению с призывом выразить свой протест отказом от уплаты налогов, отбывания воинской повинности и т. п.
Автор этой книги — известный советский военачальник, прошедший большой боевой путь. В годы Великой Отечественной войны В. И. Казаков командовал артиллерией корпуса, армии, фронта. В своих воспоминаниях он делится с читателем впечатлениями о битвах под Москвой и на Волге. С любовью пишет о боевых друзьях — генералах и офицерах, о мужестве солдат. Больше всего в книге рассказывается об артиллерии, которой В. И. Казаков посвятил десятки лет своей жизни Книга рассчитана на широкие массы читателей.
От «мальчика» на побегушках до депутата Верховного Совета СССР... От рядового пулеметчика до командующего войсками военного округа... Воспоминания человека, прошедшего такой жизненный путь, не могут не привлечь внимания читателя. Генерал армии А. Т. Стученко рассказывает о целом поколении советских людей, о трудной и завидной судьбе ветеранов нашей армии, которые под руководством В. И. Ленина. Коммунистической партии сражались в гражданскую войну, строили и укрепляли Вооруженные Силы Страны Советов, в сорок первом грудью встретили фашистские орды, дрались за каждую пядь родной земли и добились победы.
Иван Васильевич Болдин прошел в рядах Советской Армии путь от солдата до генерала, участвовал в первой империалистической, гражданской и Великой Отечественной войнах. Большую часть своей книги «Страницы жизни» автор посвятил воспоминаниям о событиях Великой Отечественной войны, которая застала его на западной границе нашей Родины. Сорок пять дней провел генерал Болдин во вражеском тылу. Собранные им отряды советских войск храбро дрались и в конце концов прорвались к своим. В дальнейшем, командуя 50-й армией, автор участвовал в героической обороне Тулы, в освобождении Калуги, Могилева и многих других советских городов и сел. И.
На западных рубежах Отчизны застала война майора Н. Н. Beликолепова, влюбленного в свое дело командира-артиллериста. Ко дню великой Победы генерал-майор артиллерии Н. Н. Великолепов пришел во главе артиллерийской дивизии прорыва. Он участвовал в битве под Москвой, освобождении Смоленщины и Белоруссии, в боях на землях Польши, Венгрии, Австрии. Его память сохранила сотни героических подвигов, совершенных артиллеристами, которым и посвящается эта книга, рассчитанная на массового читателя.