В годы испытаний - [120]

…В артиллерийском полку 361-й стрелковой дивизии идет митинг. Воины полны решимости сокрушить врага.

— Мы перейдем границу Маньчжурии, — говорит старший сержант Скворцов, — чтобы отомстить японским агрессорам и освободить этот край от японского ига. Чтобы успешно выполнить эту задачу, мы должны глубоко осознать, что нельзя победить врага, не научившись ненавидеть его всеми силами души. Мы никогда не простим кровь советских людей, пролитую от рук японских империалистов. За героев, павших в борьбе с японскими захватчиками, за нашу великую Родину вперед на врага!

В другом стрелковом полку этой же дивизии митинг проходил при развернутом Знамени части. Командир полка майор Перебаев, открыв митинг, поцеловал Знамя и призвал воинов мужественно, не щадя своей крови и самой жизни, сражаться с врагом. Старший сержант Слипко, участник Великой Отечественной войны, кавалер многих орденов и медалей, заявил:

— Мы все рвемся в бой. С японскими самураями будем драться так, как сражались против гитлеровцев. Клянемся перед Знаменем полка, что любое задание командования мы выполним с достоинством и честью и в предстоящих боях возвеличим боевую славу доблестной Красной Армии!

* * *

И вот надвигается первая, полная тревог фронтовая ночь после трех месяцев мира. Вечером 8 августа в Приамурье началось ненастье. Над долинами Амура поплыли тяжелые грозовые облака. Непроглядную тьму ослепляли частые молнии. Гремели раскаты грома. Казалось, сама природа предвещала грозовые события. К полуночи хлынул дождь. С вершин сопок в долины и без того полноводные реки устремили потоки воды, делая дороги непроходимыми.

Несмотря на ливень, части и соединения, скрытые лесами и мглой, продолжали выдвигаться на исходные позиции. Но грязь, эта пятая стихия, открытая еще Наполеоном в Литве… Мой шофер-ас Шакро Ониашвили оказался не в состоянии справиться с ней. Наш «виллис» безнадежно засел, погрузившись в рыжеватого цвета жижу. Скажу откровенно, это меня всерьез обеспокоило.

«Если „виллис“ так капитально засел, — размышлял я, — то как же войска смогут выдвинуться в исходное положение?»

Наступил рассвет. До Амура оставалось километров пять. Потеряв всякую надежду вытащить машину, я, изрядно вымазавшись грязью, пешком направился к причалам. И вдруг послышался неистовый рев автомобильных моторов и характерные, по команде раздающиеся возгласы бойцов, подталкивающих транспорт. На исходное положение двигался артполк. Все красноармейцы и офицеры были раздеты до пояса и шли босиком с закатанными выше колен штанинами.

— Это что за маскарад?! — спросил я у подбежавшего ко мне с рапортом замполита полка.

— Иначе нельзя, товарищ генерал, — ответил офицер. — Грязь выше голенищ. Бойцы и так уже два сапога потеряли…

— Боимся, товарищ генерал, как бы японцев не перепугать своим видом, — вступил с улыбкой в разговор плотный усач в офицерских брюках. — Чего доброго, потом не догонишь…

Стоявшие поблизости красноармейцы и офицеры дружно засмеялись… Значит, настроение у людей бодрое, боевое даже при таком адском напряжении. Отлично! Весь день 9 августа части армии выходили к Амуру. Люди выбивались из сил. Места сосредоточения войск оказались затопленными. Заболоченные берега реки крайне затрудняли подход к ней и ограничивали выбор участков для переправ. Поэтому районы сосредоточения войск и пункты приходилось намечать вновь, далеко от обороны врага.

В ночь на 9 августа части 15-й армии совместно с пограничниками начали передовыми отрядами боевые действия по захвату важных островов на реке Амур и плацдармов на ее правом берегу. Они с ходу сбили противника и овладели островами Самаркан, Красный Яр и Бархатный (восточнее Лобэй), Татарский и Большой (южнее Ленинское), Ульшин, Попов, Мосалев, Винный и Головинский (в районе устья реки Бира). Кроме того, 362-я стрелковая дивизия высадила усиленную стрелковую роту и, ворвавшись в город Юуюинь, разгромила там японский гарнизон.

Утром начали форсирование Амура главные силы армии. Основным средством переправы были мощные плоты, буксируемые катерами. В армии было большое количество плавающих автомобилей, однако воспользоваться ими не пришлось: мощные волны швыряли их как щепки. Малейшая оплошность водителей — и машины шли на дно.

Ненастная погода потребовала совершенствования переправочных средств. Набегавшие волны угрожали смыть в реку расположенные на плотах орудия, автомашины, повозки, людей. Поэтому было приказано установить повсюду бортовые ограждения. Форсирование продолжалось…

* * *

Партийно-политическая работа в эти дни была направлена на поддержание у воинов высокого наступательного порыва, на преодоление всех возникающих трудностей. С волнующими призывами к воинам со страниц газет обратились ветераны гражданской и Великой Отечественной войн, герои боев на озере Хасан и реке Халхин-Гол. Большое впечатление на всех произвело обращение к воинам 2-го Дальневосточного фронта бывшего руководителя дальневосточных партизан П. И. Бойко, опубликованное во фронтовой газете «Тревога».

«Сыны мои, товарищи бойцы! — писал он. — Вы идете в бой. Перед вами враг, а за вашими плечами дальневосточная земля, земля нашей любимой Родины, великий и богатый край.