В годы испытаний - [110]

Да! Русские нервы оказались крепче! И вот на стенах силезских домов, на придорожных щитах и наших автомашинах пестреют аншлаги: «Дождались!», «Настал и на нашей улице праздник!», «Мы — в Германии!».

* * *

19 января войска 60-й армии ворвались в Освенцим и заняли территорию концентрационного лагеря. Стремительное наступление войск 1-го Украинского фронта помешало фашистам уничтожить сооружения этой гигантской «фабрики смерти» и замести следы своих кровавых преступлений. Несколько тысяч узников лагеря, которых гитлеровские изверги не успели уничтожить или эвакуировать на Запад, увидели солнце свободы.

Я прибыл в лагерь сразу же после его освобождения и был потрясен увиденным и услышанным там. Советские люди, как и вся мировая общественность, знают мрачные тайны Освенцима, и нет никакой необходимости их вновь воспроизводить. Скажу только, что ни словами, ни средствами кинохроники невозможно полностью нарисовать эту чудовищную картину. Кто не видел Освенцима, тому трудно до конца понять, как низко пали фашисты в своей гнусности и человеконенавистничестве.

Несмотря на напряженное положение, мы сумели от каждой дивизии направить в Освенцим небольшие делегации воинов из числа партийно-комсомольского актива, агитаторов, пропагандистов. Это воспитывало священное чувство ненависти к фашизму.

— Разве это люди?! — с дрожью в голосе говорил взводный агитатор рядовой Семиушкин бойцам, вернувшись из Освенцима. — Зайдешь в дом — там везде порядочек, полотенца с нравоучительными надписями, пуховые подушки на широких дубовых кроватях, бельевые шкафчики с множеством пронумерованных ящичков. А что они делали с людьми! Ребята! Никакой пощады фашистской сволочи!

* * *

Продолжая наступление, 21-я армия и 5-я гвардейская армия генерала А. С. Жадова с ходу форсировали широкий и полноводный Одер и окружили на плацдарме город Бриг.

Я прибыл на наблюдательный пункт корпуса генерала И. П. Алферова, который разместился в старинной усадьбе. Позеленевшие от времени, литые из меди львы сторожили вход в господский дом. Везде следы поспешного бегства гитлеровцев. На мраморном столике — раскрытый патефон с пластинкой «Майн херц». Под столиком — пустые бутылки. Итальянское окно, выходящее в парк, освещено заревом пожарища. Окруженный пятитысячный гарнизон Брига и прилегающих к нему фольварков оказывал отчаянное сопротивление. Прибывший офицер связи доложил, что артиллерийский полк занял огневые позиции и закрыл последний выход из города на север.

— Дело сделано! — с удовлетворением сказал генерал Алферов.

На рассвете гитлеровцы заметались в поисках выхода из города. Собрав последние силы и выдвинув вперед танки, они предприняли попытку прорваться на северо-запад на участке артиллеристов.

Дав пройти «тигру» и двум средним танкам, батарейцы открыли губительный огонь по колонне пехоты и транспортных машин. Стрельба велась в упор с фронта и с флангов. Словом, воины артполка заманили врага в огневой мешок и уничтожили его.

Спустя два часа мы въехали в Бриг — небольшой городок с островерхими, крытыми черепицей домами. Моросил дождь. На шоссе чернели остовы грузовиков, в кюветах валялись легковые автомашины с выбитыми стеклами. И трупы, много трупов гитлеровцев в зеленых шинелях и черных клеенчатых плащах… А герои артиллеристы уже успели как-то по-домашнему разместиться на центральной площади, у несусветно громадной для такого маленького городка статуи Фридриха II. Не обращая на императора никакого внимания, они прочищали после интенсивной стрельбы стволы пушек. Пушкари готовились к новым боям.

По городу на запад двигались тягачи с пушками, машины с боеприпасами, колонны бойцов — пеших и верховых. Поражало обилие трофейных машин. А навстречу шли люди, вызволенные из фашистской неволи, напуганные геббельсовской пропагандой немцы. Белоголовый мальчик ткнулся в колени пехотинцу, одетому в забрызганную грязью шинель с подоткнутыми за ремень полами. Красноармеец погладил жесткой, шершавой ладонью волосы мальчика, полез в вещмешок, достал оттуда кусочек сахару, протянул его парнишке. Рядом молча стояла простоволосая изможденная женщина в поношенном и грязном платье — его мать. Кто был этот мальчик? Русский, поляк, немец?.. Для советского бойца это было безразлично. Он спасал от смерти одну, самую великую «нацию» — детей, надежду человечества и его будущее.

Население Германии вначале испытывало страх перед Красной Армией. Многие немцы были напуганы лживой пропагандой, которая уже многие месяцы вдалбливала в их головы мысль, что если придут русские, то они не пощадят ни стариков, ни женщин, ни детей. Но теперь они поняли, что советские воины пришли в Германию не для того, чтобы мстить немецкому народу, а как его освободители от фашистского гнета. Поэтому жители аккуратно выполняли все распоряжения советского командования, военных комендатур, которые были учреждены, охотно выходили на работы по расчистке улиц, по ремонту мостов, дорог. Основная масса рабочих и инженерно-технического состава вернулась на производство. Многие немцы помогали советским органам вылавливать диверсантов, руководящих деятелей нацистской партии, гестаповцев, палачей из тюрем и концлагерей.