В глухом углу - [9]

Георгий старался не показать, что обрадован. Он вышел с поднятой головой. Брат плелся за ним. Георгий кивнул Вере.

— Тебя, Верочка! — Он не удержался от шутки — Ну, этот председатель — габаритный мужик. Мял, как тесто на хлебозаводе. От беседы с таким даже вставные зубы разболятся.

Председателю не понадобилось долгих расспросов, чтоб определить причины, принудившие Веру к отъезду. Он усмехнулся. Старательно нанесенный слой пудры не мог скрыть собственную краску щек.

— Так, так! Родители, говоришь, в войну погибли, третий год, как ушла от тетки? С тех пор по общежитиям? А за что из комсомола исключали? Вона — такое нарушение… А на строительство зачем собралась? Замуж надумала? Что, там легче?

— А это плохо, если замуж надумала? — Вера исподлобья взглянула на председателя. — Разве я не такая, как другие?

— Расчет правильный — парней там много, выбор будет. Но, конечно, личные намерения — намерениями, а работать придется крепко, для того тебя и посылаем.

— Я работы не боюсь.

Председатель обернулся к секретарю. Тому вызывающий вид Веры не понравился, он подумывал, не отказать ли ей.

— Пошлем, — сказал председатель. — Верю в нее, что хорошая.

Первым к Вере подлетел с расспросами Вася — он уже считал завербовавшихся в Рудный своими приятелями. Валя и Светлана тоже обрадовались, что еще одна девушка добавляется в их компанию. Вася поделился новостью:

— Сейчас — церемония выдачи денег. На одного придется больше двух тысяч. Можно повеселиться на прощание. Я куплю меховую шапку и кожаные рукавицы в магазине около метро «Динамо», там продают только завербованным.

Бухгалтер расположился с мешком денег в приемной. Рядом с ним сел Дмитрий. Аванс получали все завербованные, кроме Лены, она больше не появлялась. Каждый предъявлял свеженькую комсомольскую путевку и расписывался в ведомости. Еще никто до этого дня не держал в руках такую кучу собственных денег.

На улице Георгий предложил:

— Погода великолепная — давайте, выкупаемся и пообедаем в Химках. Если смочить новую жизнь, она покатится легче. Один дачник говорил: солнце, воздух и вода, пополам со спиртом — основа здоровья.

Вася отклонил этот проект.

— Лучше прокатимся по Москве-реке. Простимся со столицей. А перекусить можно на катере. Представляете — пиво и бутерброды на свежем воздухе, а мимо университет проплывает!

Саша проворчал брату:

— Этот курносый большим начальником себя ставит. Обрезать надо…

— Не мечи икру! — оборвал брат. — Без тебя разберемся.

Предложение Васи понравилось. Попрощаться со столицей хотела даже Светлана, хотя она знала в ней только Кремль с мавзолеем, институт, куда ее не приняли, и этот райком комсомола.

9

Перрон поездов дальнего следования Ярославского вокзала был красочно убран. В это воскресенье отсюда должен был отойти очередной пассажирский состав с молодыми новобранцами, уезжавшими на восток и север страны. Во всей обстановке на вокзале чувствовалась праздничность. В проходе висела кумачовая полоса с надписью белыми буквами: «Слава советской молодежи, строящей коммунизм!» Поезд, украшенный красными флагами и лентами, подали за полтора часа до отхода. В воротах не торчали контролеры, хмуро покрикивающие на торопящихся людей: «А ну, перронные билеты, граждане!» Вместо обычных наставлений, как садиться в вагон, чтобы не упасть, не подвернуть ногу, не ошибиться поездом, громкоговорители передавали песни и танцы. Еще никто из отъезжающих не прибыл, а около поезда уже появились девушки с цветами, отцы и матери с последними подарками, заплаканные старушки. А затем пошли машины с завербованными.

Сбор назначался у райкомов комсомола, туда подавались выделенные московскими предприятиями грузовики. В кузова забрасывали чемоданы и тюки, на них усаживались новобранцы, райкомовские работники, представители заводов и воинских частей. Грузовики мчались с громом и песнями, шоферы срезали углы, превышали скорость, вылетали на запрещенные проспекты. В этот день к ним не придирались, регулировщики предупредительно зажигали зеленый свет. И откуда бы ни ехали машины, почти все они, словно сговорясь, выбирали один и тот же маршрут — через Красную площадь. По отполированным скользким камням древней площади за один час в этот день промчалось столько машин со смеющимися, кричащими, машущими руками и вздыхающими людьми, сколько в обычное время не появлялось и за месяц.

Лихо обогнув широченный проезд, машины затормаживали у самого здания вокзала, где в обычное время располагалась стоянка такси, перенесенная сегодня в сторону. Парни и девушки выпрыгивали, не дожидаясь, пока спустят борта, вслед им летели чемоданы и тюки. Затем начинался кросс от стоянки к перрону — веселая толпа с криком пробивалась сквозь плотный поток москвичей, торопившихся за город.

— Словно на пожар! — бормотали иные дачники, оттесненные с тротуара на мостовую или придавленные к стенам вокзала. — И для чего — раньше расписания поезд не уйдет!

— Торопятся! — говорили другие. — Нетерплячка бьет. Молодцы, ребята, с такими не пропадешь!

На перроне приехавших встречали родные и друзья. Чемоданы бросали под ноги, начинались поцелуи и объятия. У некоторых вагонов возникали заторы — кучки провожающих загораживали проходы, их отталкивали чемоданами и локтями.