В глубине стекла - [4]

— Ты знаешь, малыш, — как-то сказал он своей четырнадцатилетней дочери, — ты не обижайся на маму. Понимаешь, когда мы тебя ждали, у мамы очень тяжело протекала беременность. Врачи даже говорили, что она может умереть, вот она и стала такой нервной. Когда ты родилась, думали, что это пройдёт, а оно, видишь как…

— Папа, а я в чём виновата? Я же не просила меня рожать! Она же мне житья не даёт. Только и жду, когда на неё в очередной раз накатит.

— Не нужно так, Олюшка, она же твоя мама. Она тоже не виновата. Понимаешь, это от неё не зависит. Это не она, это её болезнь.

Болезнь. Постепенно Ольга смирилась с мыслью, что мама просто больна. Ведь люди не виноваты, что заболевают гриппом или желтухой. Вот и мама не виновата, что заболела. Просто у неё болезнь такая особенная.

В школе Ольга училась хорошо, не отличница, но почти. Правда, некоторые её одноклассники учились не лучше, но были отличниками и даже потом получили медали — кто золотую, кто серебряную. Может быть, потому, что их родители часто заходили в школу, приносили туда подарки к праздникам, подолгу разговаривали с директором, классной руководительницей, учителями. У Оли в школу не заходил никто, папе было некогда, а мама пришла один раз, а потом дома устроила скандал с криками и слезами, так что отец ей туда ходить запретил.

В одиннадцатом классе все выбирали себе институт, в который будут поступать, а Ольга всё металась. То ей хотелось быть врачом, то юристом, пока однажды вечером отец не усадил её рядом с собой на кухне и не предложил поговорить серьёзно.

— Знаешь, Олюшка, — как-то неуверенно начал он, — нам нужно поговорить о твоём будущем. Тебе срочно нужно определяться с институтом, тянуть, выбирать уже просто нет времени. Ты-то сама кем бы хотела стать?

— Папа, я бы хотела стать юристом. Во-первых, это очень интересная профессия, а во-вторых, юристам очень хорошо платят. И институтов сейчас юридических много. Я хочу попробовать для начала в МГУ на юрфак, а потом, если не пройду, в какой-нибудь другой.

— М-да, юристом. Будь это лет десять назад, я бы тебе сказал: «Дерзай, старайся, приложи все усилия, и ты своего добьешься, не сейчас, так через год, не через год, так через два». А сейчас… Ты уже большая, дочка, так что давай по-взрослому, откровенно. Поступить на юридический, сейчас, конечно, можно, даже проще, чем раньше, но для этого, в первую очередь, нужны деньги. Конкурсы на бюджетное обучение там огромные, проходят немногие. Впрочем, на платное обучение можно попасть без проблем, но платить мы не сможем, мы с мамой столько не зарабатываем. Да и сколько мы ещё проработаем? Возраст у нас пенсионный, а мама ещё к тому же… ну ты сама понимаешь. На бесплатное обучение можно поступить, только если заплатить репетиторам и ещё кое-кому примерно половину суммы, которую платят на платном отделении за все пять лет. Это, конечно, меньше, но и таких денег у нас нет. Если это для тебя действительно цель, смысл жизни, то будем думать, как тебе этого добиться. Насколько я понимаю, есть дорога через службу в милиции, суде или других органах… Но тут придётся думать, как туда попасть, да и послужить года два-три придётся, а может, и гораздо больше.

— Где? В милиции?

— Как получится, может и в милиции, хотя я пока не представляю, как это можно устроить.

— Вот и не нужно, и не представляй, пожалуйста, не пойду я никуда служить. Ну его, этот юридический, я лучше с Викулей в педагогический поступать буду.

— В педагогический? А ты хотя бы представляешь, насколько тяжела и неблагодарна работа педагога? Как она низко оплачивается, а то и не оплачивается вообще! Вон, почти по всей стране забастовки и пикеты учителей, требуют выплатить зарплату ещё за прошлый год!

— Ой, пап, да не собираюсь я в школе работать. Главное — диплом получить, а там видно будет.

Вообще, Ольга смутно представляла, как и где ей придется работать. Ей почему-то казалось, что работать не придётся вообще, что появится кто-то, кто возьмёт на себя все заботы о ней так, как сейчас это делают родители.

Впрочем, о педагогическом институте она заговорила не случайно. То, что говорил отец, не было для неё новостью. Обо всём этом говорили и одноклассники, и учителя. Поступить на бесплатное обучение можно было либо в технический институт на инженерные профессии, либо в педагогический. Быть инженером ей вовсе не хотелось, а по поводу работы в школе Викуля, собирающаяся в педагогический на иняз, заявила, что «в школу попадает уж полный отстой, а остальные устраиваются, был бы диплом».

— Ну не знаю, Олюшка, не знаю, — покачал головою отец, выслушав дочь, — я считаю, что к выбору профессии нужно относиться даже более серьёзно, чем к выбору мужа. С мужем можно достаточно легко расстаться, а вот с профессией обычно приходится жить всю жизнь.

— Да ну тебя, пап, у тебя представления о жизни прямо доисторические какие-то. Сейчас всё совсем по-другому.

Отношение Ольги к отцу было сложным. С одной стороны, она уважала его за ум, спокойствие, выдержку; с другой стороны, жалела за возраст — ему уже стукнуло шестьдесят пять, за какую-то старомодную интеллигентность, отсутствие жёсткости, неумение грубо и резко, как ей казалось, «по-мужски» потребовать своего.