В глубине души - [52]

— Надо же! А я и не думала, что так тебя подавляю… — обиделась Нана.

— Нет, что ты, Наночка! — опомнилась Галя. — Ты никогда меня не подавляла, просто я не верила в себя.

— А теперь поверила? — Нана поправила фату и встретилась в зеркале с Галиным взглядом.

— А теперь поверила… — ответила Галя.

— Галчонок, это все замечательно. — Нана с трудом скрывала раздражение. — Но я хочу тебя предупредить…

— О чем?

— О том, что здесь не Москва, здесь совершенно другие порядки и нравы, что если ты и дальше будешь вести себя так легкомысленно, то мужчины будут думать, что с тобой все дозволено.

Галино лицо вспыхнуло, отчего стало еще привлекательнее.

— Значит, ты считаешь, что я себя неприлично веду? — выпалила она. — Что я компрометирую твою семью?!

— Ну что ты! — Нана быстро подошла к Гале и обняла ее как-то чересчур крепко, так, что Галя даже вскрикнула. — Что ты, Галчонок! Как ты можешь меня компрометировать! Я горжусь, что у меня такая красивая подруга! Я просто предупреждаю тебя, что с грузинскими мужчинами нужно быть осторожнее, они обычный взгляд, улыбку могут воспринять как обещание. Потом не отделаешься.

— А может, я не хочу отделываться, может, я тоже замуж хочу!

Если бы Нана над ней посмеялась или попробовала ее отговорить от бредовой идеи выйти замуж за грузина, то Галя начала бы отстаивать свои позиции и ей было бы легче, но Нана не сказала ни слова, она только посмотрела на подругу с глубоким сочувствием. И еще какой-то оттенок был у этого взгляда, какой-то неприятный, оттенок высокомерия, что ли.

Галя поняла это позже и, поняв, подумала, что Нана во всем оказалась права.

Но тогда, на свадьбе, ей было не до того. Ей просто хотелось счастья — легкого и доступного. Оно прямо лежало на поверхности, это счастье, манило и заигрывало с ней.

В разгар праздника среди прочих гостей появился молодой человек, строгий и серьезный.

Он сидел за столом тихо и наблюдал за происходящим таким печальным взглядом, как будто знал о людях что-то особенное, что-то такое, что заслуживает глубокого сострадания.

Его красивое, обрамленное коротко стриженной бородкой лицо выделялось на общем фоне застывшим выражением.

Галя заметила его сразу, и легкая тревога коснулась ее сердца. Она несколько раз ловила на себе взгляд его непонятных глаз и с тоской отмечала, что на нее он смотрит не иначе, как на всех остальных — обобщенно.

— Кто этот парень? — спросила она, улучив момент, у Наны.

— Какой? — Нана огляделась по сторонам.

— Вон тот.

Нана устремила взгляд в указанном направлении, увидела гостя и, прошептав:

— Гия?! — побледнела.

Галя отметила, что молодой человек с печальными глазами тоже изменился в лице — на Нану он смотрел совершенно иначе, нежели на всех остальных.

— Даже не вздумай! — произнесла Нана с угрозой в голосе и, ничего не объясняя, пошла прочь.

Галя обиделась: от лучшей подруги она ждала другого поведения. Нана могла хотя бы сделать вид, что радуется Галиному успеху, а не ревновать так дико, так некрасиво, тем более что ее собственная жизнь уже сложилась наилучшим образом.

Подумав так, Галя ощутила в душе незнакомое чувство. Оно было веселым и озорным, оно побуждало к необдуманным поступкам. Это было неведомое ей прежде чувство решимости.

Галя встала из-за стола, поймала взгляд Гии и, удерживая его, как канатоходец удерживает равновесие, пошла к Гие навстречу.

Ее движения были многообещающе грациозны, из глаз струилась манящая чувственность.

Галя шла и как будто любовалась собой. Было видно, что в этот момент она ощущает себя необыкновенно привлекательной. И в глазах Гии появился едва заметный интерес. А когда Галя подошла к нему достаточно близко, он даже улыбнулся.

Улыбка была ему не к лицу, она обесценивала строгую задумчивость образа, и было в ней что-то настораживающее, неприятное, что-то дикое. Такое, что Галя даже на мгновение остановилась. Но тут, заметив ее нерешительность, поднялся из-за стола Гия.

Он был огромен, как вставший во весь рост медведь, и двигался медлительно, но уверенно. Гия спокойно обошел стол, взял Галю за руку и, ни слова не говоря, повел за собой в круг танцующих.

Уже при первом прикосновении его горячих рук Галя почувствовала, что теряет волю. Она шла за ним, как завороженная, а вокруг танцевали люди, мелькали руки, спины. Среди них непримиримыми огнями мерцали глаза Наны, это придавало всему происходящему особую остроту и привкус недозволенности, который разжигал в Гале дух противоречия.

Гия обнял ее сильными руками, и Гале показалось, что он не танцует, а укачивает ее, как в детстве укачивал отец. И больше она не видела ничего, только чувствовала перекаты музыки и волнующую близость незнакомого мужчины.

Потом они сидели за столом и пили домашнее вино из красного винограда сорта «Изабелла». Гия поведал, что он художник, что у него мастерская в подвальном помещении дома, в котором теперь будут жить Нана и Дото.

Все это он рассказывал как будто с принуждением, Галя чувствовала, что ему не хочется с ней говорить.

И ухаживать за ней тоже не хочется, а делает он это по какому-то заведенному обычаю, который гласит, что мужчина не может быть равнодушен в присутствии женщины.