В глубь степей - [12]
Далее Рычков отмечает, что горько-соленая вода и озерная грязь признаются целебными; сюда ежегодно для излечения от болезней съезжались много башкир и казахов.
Рычков пишет ряд экономико-географических статей: "Ответы на экономические вопросы, касающиеся до земледелия…" (1767), "О способах к умножению земледелия в Оренбургской: губернии" (1767) и др. В этих работах ученый делает важные выводы о плодородии степных почв, способах выращивания зерновых культур и разведении домашнего скота.
О широте и разнообразии интересов Рычкова свидетельствуют его узкоприкладные статьи "Опыт о козьей шерсти", "О мануфактурах из хлопчатой бумаги и из верблюжьей шерсти", "Опыт о березовой воде", "О кошенили и червеце", "О травяных корешках и семенах, пригодных к винной сидке", "О крапивном холсте" и др.
Особое значение имела статья "Опыт о козьей шерсти" (1766), в которой Рычков предлагает вычесывать козий пух и использовать его для вязанья платков. В распространении пуховязания в Оренбуржье сыграла большую роль и жена Рычкова Алена Денисьевна, которая многие годы своей деревенской жизни посвятила обучению местного населения этому занятию. Благодаря инициативе Рычкова пуховязальный промысел широка распространился в крае, и ныне оренбургские пуховые платки получили мировую известность.
7
В 1770 году, после десятилетнего перерыва, в возрасте уже около 60 лет, Рычков вновь возвращается на службу в Оренбург "главным правителем соляных дел". Новая служба отнимает у Рычкова много времени, он часто бывает на месте разработки соли в Илецкой Защите.
Вскоре после переезда в Оренбург начались первые столкновения ученого с губернатором Рейнсдорпом, который пытался поставить научную работу Рычкова под свой контроль. Рейнсдорп писал жалобы в Петербург и даже ставил вопрос о своем отзыве с поста губернатора, если его не избавят от "нелепого Рычкова".
Ясно, что в таких условиях трудно было ожидать от исследователя столь же продуктивной, как прежде, научной деятельности. Тем не менее в начале 1773 года Рычкова избирают в члены Вольного Российского собрания при Московском государственном университете. Торжественное избрание в члены собрания состоялось в Москве в его присутствии. И уже через год Рычков печатает в Москве, на средства этого собрания, "Введение к Астраханской топографии", в которой сообщает исторические и географические сведения о североприкаспийском крае.
В 1773 году вспыхнула крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева. Зародившись на Яике, пугачевская вольница вскоре охватила весь край и все народы, его населявшие. Зимой 1773–1774 года город Оренбург был осажден войском восставших. Его бедственное положение хорошо описано А. С. Пушкиным в "Истории Пугачева".
Рычков вместе с семьей находился в это время в Оренбурге. Он вел подробную запись всех событий в крепости и готовил материал для будущей исторической работы. В марте 1774 года осада города была снята. Стало известно, что имение Рычкова Спасское разорено восставшими, убит в боях с ними старший сын Рычкова — Андрей.
В 1834 году А. С. Пушкин, издавая "Историю Пугачева", прилагает к ней "Осаду Оренбурга" Рычкова с таким отзывом: "Трудолюбивый Рычков, автор "Оренбургской топографии" и многих других умных и полезных изданий, оставил любопытную рукопись о сем времени. Я имел случай ею пользоваться. Она отличается смиренной добросовестностью в развитии истины, добродушным и дельным изложением оной, которые составляют неоценимое достоинство ученых людей того времени"(28).
После снятия осады Оренбурга Рычков продолжает заниматься научной работой. Но здоровье его с каждым годом ухудшается, а с февраля 1775 года он по сути дела становится инвалидом.
"Казалось, болезнь окончательно вывела Рычкова из строя, — пишет Ф. Н. Мильков. — Инвалид, почти потерявший способность к передвижению, он с трудом исполнял служебные обязанности, и можно было бы предполагать, что для научной работы у него не оставалось уже ни времени, ни сил. Тем более удивительной представляется нам его кипучая и плодотворная деятельность в эти последние годы жизни. Он оставался полон замыслов и проектов. Труженик, он испытывал внутреннюю неудовлетворенность, если не отдавал все свое свободное время работе над очередным научным трудом"(29). И, действительно, в семейных "Записках" Рычкова за 1776 год появляется запись: "Впрочем, домашнее мое упражнение состояло большей частью в сочинении топографического словаря на всю Оренбургскую губернию"(30).
Идея создания географического словаря возникла у Рычкова под влиянием В. Н. Татищева, который написал "Лексикон исторический, географический, политический и гражданский". Кроме того, в 1773 году в Москве был опубликован "Географический лексикон Российского государства…" Ф. А. Полунина, послуживший прототипом для новой работы Рычкова.
"Лексикон, или словарь топографический Оренбургской губернии…" был закончен за несколько месяцев до его смерти. К сожалению, он так и остался в рукописи, хранящейся в настоящее время в Государственной публичной библиотеке имени В. И. Ленина в Москве. "Лексикон" написан в двух частях. Первая (от буквы А до буквы Л), датированная 8 декабря 1776 года, содержит 380 страниц, вторая (от М до Я), подписанная 2 марта 1777 года, имеет 290 страниц.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.