В этом нет сомнения - [11]

— С одеждой не будет никаких проблем.

Маццо улыбнулся мне.

— Тебе повезло. Тому сопляку вещи не годились.

Я быстро переоделся в мой собственный костюм под внимательными взглядами их обоих. В голове у меня была полнейшая неразбериха… Господи! Куда я ввалился, думал я, искоса поглядывая на жалкого, дрожащего Чарльза, который просительно смотрел на Маццо, как собака в ожидании побоев.

— Волосы… — сказал он, — ими следует заняться. Я должен сделать это сам. Пожалуйста, мистер Стивенс, садитесь.

Он прошел в ванную и принес оттуда полотенце, которое обернул вокруг моих плечей.

Из своего ящика он вынул расческу и ножницы, покачал головой из стороны в сторону и приступил к стрижке, в то время как Маццо прохаживался по комнате.

Когда Маццо находился в дальнем конце комнаты, Чарльз скорее выдохнул, чем произнес слова, почти касаясь губами моего уха:

— Они платят мне огромные деньги! Я так напуган. Что случилось с другим человеком? Я потратил много часов, чтобы загримировать его…

Но тут к нам подошел Маццо и уже больше не отходил от нас, так что пугающий односторонний разговор должен был прекратиться.

Наконец Чарльз отошел назад и осмотрел меня. Его подкрашенные глаза выражали безумный страх.

— Да! Превосходно! — воскликнул он. — Теперь хромота. Мистер Стивенс, дайте мне, пожалуйста, ваш правый ботинок.

Я снял его и протянул ему. Чарльз подошел к столу и уселся. Из своего ящичка он достал стамеску и снял ею часть каблука. В том же ящичке оказался клин, который он привинтил к каблуку.

На все это ушло не много времени. Я просто сидел, наблюдая за ним, а Маццо следил за нами обоими, стоя рядом.

— Давайте посмотрим, — сказал Чарльз. — Пожалуйста, наденьте ботинок и пройдитесь к окну и обратно.

Я повиновался. Толстый клин, который был привинчен к каблуку, делал мою походку неустойчивой. В итоге я прихрамывал, как человек с поврежденной ногой. Прихромав назад, я остановился.

— Отлично, — сказал Чарльз.

В этот момент дверь скользнула в сторону, и в комнату вошла миссис Харриет с пуделем на руках.

— Ну, Чарльз?

— Волосы… Пожалуйста, скажите мне…

Она долго обозревала меня своими темно-серыми глазами, потом кивнула.

— Превосходно! — сказала она. — Чарльз, вы великий художник!

Он начал глупо улыбаться, но скоро улыбка сменилась гримасой. Мне были ясны его страхи. Он был таким же похищенным пленником, как и я.

— А походка? — спросила Харриет.

— Все сделано.

Чарльз посмотрел на меня.

— Могу ли я просить вас, мистер Стивенс, еще раз дойти до окна и обратно?

Я доковылял до закрытого ставнями окна и вернулся обратно.

— Пожалуйста, Джерри, сделайте это еще раз.

Я повторил представление.

— Да, годится, — решила она. — Теперь мы уже кое-чего добились. Проводи Чарльза в его комнату, Маццо. Мы не можем терять времени. Принимайтесь за маску!

— Да, да, конечно…

Он первым вышел из комнаты.

Харриет уселась.

— Теперь, Джерри, ты должен начать зарабатывать деньги, которые мы тебе платим. До сих пор все шло хорошо. Теперь у тебя будет более сложная задача. Ты должен научиться подделывать подпись моего сына.

В этот момент появился Дюрант с портфелем. Он подошел к столу, уселся, расстегнул молнию на портфеле и вынул из него стопку кальки, паркеровскую авторучку и простую бумагу.

Харриет поднялась на ноги.

— Я оставляю тебя с мистером Дюрантом. Он объяснит, что от тебя требуется.

Она ушла. Дюрант посмотрел на меня.

— Идите сюда и садитесь, Стивенс, — сказал он.

Я подошел и сел напротив него за столом. Я заметил, что я больше не был «мистером».

— Весь вопрос в практике, Стивенс, — сказал Дюрант. — Вот подпись, которую вы должны скопировать, и постараться добиться полнейшей тождественности. Пользуйтесь калькой до тех пор, пока не почувствуете, что сможете воспроизвести подпись самостоятельно.

Он протянул мне листок бумаги, на котором была нацарапана подпись. Сверху он положил кусочек кальки.

— Скопируйте ее и продолжайте копировать, — распорядился он. — Вы должны научиться ставить эту подпись автоматически. Разумеется, на это у вас уйдет несколько дней. Работайте над этим, Стивенс!

Он пристально посмотрел на меня.

— Никому не платят даром по тысяче долларов в день.

Он поднялся, подошел к двери, вышел, и дверь с легким щелчком встала на свое место, отрезав меня от внешнего мира.

Я посмотрел на неразборчивую подпись: Джон Меррилл Фергюсон.

Несколько секунд я смотрел на подпись, не веря своим глазам…

Джон Меррилл Фергюсон.

Если бы это была подпись Говарда Хьюза, я не был бы более потрясен… Говард Хьюз умер, но Джон Меррилл Фергюсон, если верить газетам, был жив и здоров. В томительные часы ожидания телефонного звонка я занимался чтением газет, которые мне любезно оставлял мой сосед. В них то и дело мелькало имя Джона Фергюсона, который, как считали репортеры, занял место покойного Говарда Хьюза. Пресса именовала его «таинственным миллиардером», который дергал за веревочки, заставляя танцевать политиканов, и мог одним мановением руки заставить международную биржу либо расцвести, либо увянуть. Было похоже, что у него имелись финансовые связи во всех крупных делах.

Я сидел и ошеломленно смотрел на подпись. Мне в голову пришла устрашающая мысль, что меня наняли играть роль именно этого человека!