В двух шагах от вечности - [49]

Какое-то время они молчали, лишь напряженно работали их челюсти. Соус каждый сам добавлял по вкусу. Почти все пиво было к этому моменту уже выпито. Сегодня у них выдалась неплохая трапеза. Хотя они привыкли ко всему. Иногда ели домашние фахитос и буррито, которые приносили местные. Иногда мексиканские лепешки чередовались с космополитическими бургерами в саморазогревающейся упаковке из супермаркета. А иногда по полдня и более вообще было не до еды.

Армейских рационов не хватало, и в предыдущий раз на марше они питались китайской лапшой из брикетов с добавлением хлореллы и сверчковой муки, химического цвета батончиками из сои и тому подобной дрянью, которую злые языки называли comida de perros – «собачья еда». Но если эти дешевые источники углеводов и протеина годились для мирных тружеников, почему они не годились для рабочих, которые решили взяться за оружие? Совсем как поется в старой песне про Красную Армию, где почему-то винтовку держат за штык, сжимая мозолистой рукой.

– Лучшая люстрация – это дефенестрация, – с набитым ртом произнес Гаврила. – Выкидывать из окон тех кровососов, которые не успели выброситься сами. Зло должно быть наказано…

– Они не зло, – прозвучал резкий голос Санчеса, уже опустошившего миску. – Они стихия. Примерно как прожорливые крысы или саранча… или наводнение. Но это не значит, что с ними не нужно бороться.

– Бизнесу все равно, чем заниматься, – согласился Ян Виссер, чинно орудуя ложкой, – продавать живой товар или лекарства от СПИДа, выращивать опиумный мак или пшеницу. Там, где выше маржа, там он и сконцентрирует усилия. Капиталу нет дела до конкретных людей. Мы для них только цифры. И чем выше человек поднимается по служебной лестнице, тем меньше видит фамилий и судеб. Только винтики и шестеренки.

– Естественно, так обстоят дела, если во главу угла поставлено извлечение прибыли, – назидательно поправил его Гаврила. – А когда целью функционирования предприятия является благо общества, все устроено иначе. Руководители социалистических предприятий думают об общем благе, видят в своих работниках людей.

Все покивали, только Виссер что-то пробурчал про «государственный капитализм».

– Короче, некоторые отмороженные люди ставили себе искусственные глаза, – снова вернул их к старой теме Санчес. – Как у нашего субкоманданте, который может подглядывать за чиксами хоть в окнах отеля, хоть на пляже Исла-Мухерес на той стороне пролива… Да только они свои родные глаза не в аварии потеряли и не от болезни. Они их в бак для отходов выкинули, а эти зенки – себе в черепушку! Только потому, что те лучше. Прикиньте. Типа апгрейд. И зрение у них такое, что нам и не снилось! Никакие линзы этого не дадут. А еще есть пара модификаций нервов и связок кисти, которые хорошо отработаны – их часто делают себе музыканты и хирурги, особенно в частной медицине. А уж спортсмены… там такое, что кроме как киборгами их не назвать. Не зря после 2023 года их стали обследовать не только на вещества, но и на инородные включения в организме… Но существуют такие новые бионические протезы, что их очень трудно отличить от «родных» органов. И сделали много послаблений. Якобы, чтоб спорт стал более зрелищным. На самом деле лобби…

– Слушали биржевые новости? – вдруг произнес Гаврила. – Индекс, мать его, Дейви Джонса упал. Мировая экономика летит в глубокую задницу.

– Доу-Джонса! – поправил его Ян Виссер.

– Хватит коверкать слова. Дейви Джонс – это морской дьявол. И у него нет индекса.

– Какое вам дело до этого индекса? – попытался их урезонить Макс, не любивший такие разговоры. – Какое нам дело до этой «экономики» жуликов? Курс глобо в нашей стране и союзной нам Конфедерации теперь зафиксирован. И ставка рефинансирования Центробанка в Женеве на него не влияет…

– Ой, не грузи нас этой херней, – замахал рукой чернокожий механик. – Я даже не хочу знать, что это такое. Мне даже лень в базу данных лезть.

– Сделайте погромче! Включите, включите, – затопал ногами Диего. – Там по радио что-то важное.

Тихое бурчание приемника, стоявшего рядом, они и вовсе перестали замечать, привыкнув.

Радио было виртуальным. На самом деле его не было. Просто маркер входа в сеть выглядел как радиоприемник времен Второй мировой для тех, у кого были «линзы». Для остальных он был невидимым.

Через сложную систему маршрутизации в обход Фаервола, который окружил охваченный восстанием континент Южной Америки (а также мятежную часть Северной), – сетевые данные все равно проникали по десяткам и сотням широких и узких каналов. Было и обратное движение.

Сейчас это был подкаст, записанный для внутренней сети Боливарианской Конфедерации, с которой НарВласть Мексики, возможно, в будущем собиралась интегрироваться, – ведь там у власти был тот же самый «Авангард».

Для бойцов подкаст выводился через их локалку. А населению – у которого сети не было, – приходилось включать первобытные радиоприемники и слушать те же передачи, которые транслировались НарВластью и «Авангардом» на коротких волнах и УКВ. Приемники раздавали бесплатно. Задействована была и старая проводная телефонная связь. Нашлось на складах и давно демонтированное оборудование для станций мобильной связи древних форматов. Да, это было сравнимо с переписыванием глиняных табличек на флэш-память или на квантовый носитель. Но это позволяло людям, отрезанным от сети, – быть в курсе новостей.