В движении. История жизни - [71]

– Если со мною случится удар, Оливер, отправь меня к «Младшим сестрам» – у них лучший в мире уход.

В домах «Сестер» царит жизнь, полная, осмысленная жизнь – насколько позволяют ограничения, налагаемые на пациентов болезнями и возрастом. Некоторые лежат здесь после удара, у других – деменция или паркинсонизм, а многие страдают от различных физических недугов (рак, эмфизема, сердечные заболевания). Есть слепые, глухие, а есть и такие, кто при отменном здоровье оказался совершенно одиноким и заброшенным, без всяких связей с окружающими и теплоты человеческих отношений.

Кроме ухода, «Младшие сестры» предоставляют и различные виды терапии – физиотерапию, трудотерапию, логопедию, музыкальную терапию и, если это необходимо, психотерапию. Больному также могут предложить советчика и наставника в житейских и духовных вопросах. В дополнение к терапии (с не меньшим тем не менее терапевтическим эффектом) больным дают возможность активно заниматься (и это не выдуманные, а реальные и интересные занятия) – приготовлением пищи и садоводством. У многих из пациентов есть свои специальные роли и функции – от помощи в прачечной до игры на органе в больничной часовне. А у некоторых есть питомцы, о которых они заботятся. Практикуются походы в музеи, театры, на стадионы и в парки. Те из пациентов, у которых есть семьи, по выходным отправляются к ним на ланч, а по праздникам – в гости. В некоторые дома из расположенных поблизости школ регулярно приходят дети, которые совершенно естественно общаются с людьми, старше их лет на семьдесят, а иногда между ними устанавливаются отношения, основанные на взаимной привязанности. Религия играет важную роль, но участие в религиозной жизни не является обязательным; нет здесь общих нудных проповедей, никакого религиозного давления. Не все пациенты верят в Бога, хотя сами «Сестры» очень религиозны, да и трудно себе представить, чтобы столь высокий уровень заботы и ухода за больными обеспечивали в данных условиях равнодушные к религии люди[51].

После того как эти люди покинули привычное обиталище, в их жизни наверняка (скорее всего) наступил сложный период приспособления к общему дому; но подавляющее большинство тех, кого приняли под покровительство «Младших сестер», способны вести осмысленную и приносящую удовольствие жизнь – даже более осмысленную и радостную, чем они вели до сих пор. Прибавьте к этому уверенность в том, что им в самой деликатной форме помогают с решением медицинских проблем, а когда придет время, обеспечат мирный и достойный уход в мир иной.

Все это – продолжение старой традиции ухода за больными и немощными, которую «Младшие сестры» унаследовали еще с 1840-х годов; она же восходит к екклесиастической традиции Средневековья (которую так трогательно описывает в романе «Пристанище Бога» Виктория Суит), но в современных условиях сочетается с самой передовой медициной.

«Усадьбы» меня разочаровали, и вскоре я перестал в них ходить; а вот у «Младших сестер» я всегда черпаю изрядную порцию вдохновения, и вот уже более сорока лет я не перестаю навещать их дома.

В феврале 1976 года я получил письмо от Джонатана Коула, который изучал медицину в Мидлсексской больнице в Лондоне. Он писал о том, какое удовольствие он получил от чтения «Мигрени» и «Пробуждений», и сообщил, что до того, как приступить к клинической работе, он год занимался в Оксфорде исследованиями в области нейрофизиологии сенсорных путей. Коул спрашивал, не может ли он провести со мной и под моим руководством положенный ему как стажеру элективный практический курс, рассчитанный на два месяца. «Мне бы хотелось познакомиться с методами, которые используются в Вашем отделении, и я бы с радостью вписался в те учебные курсы, которые Вы ведете», – писал Коул.

Я был приятно польщен, что мне написал такое письмо стажер больницы, где двадцать лет назад я сам проходил стажировку. Но мне пришлось разочаровать его относительно своих постов и самой возможности получить под моим руководством то, что получают студенты-медики в нормальных условиях. Я ответил Коулу:

Уважаемый мистер Коул!

Благодарю Вас за письмо от 27 февраля и прошу извинить за задержку с ответом.

Связана она с тем, что я не знаю, как Вам ответить. Моя ситуация, грубо говоря, выглядит следующим образом.

У меня нет отделения, я вообще не имею отношения ни к какому отделению. Я – бродяга и выживаю исключительно за счет временных и весьма сомнительных заработков.

Когда я был штатным сотрудником больницы «Бет Абрахам», у меня были стажеры в рамках элективных курсов, и общение с ними оставило у меня самые приятные воспоминания.

Но в настоящий момент у меня нет ни постоянного места работы, ни собственного дома, и я не смогу предоставить Вам формальной стажировки, которая была бы Вам зачтена.

Что касается неформальной стороны дела, то я много работаю и вижу самых разнообразных пациентов в различных больницах и домах престарелых, и это самое «вижу-учусь-работаю» и есть ipso facto самый настоящий учебный процесс. Встреча с каждым реальным больным, с которым мне приходится сталкиваться – опыт и интересный, и полезный. Я никогда не встречал пациента, который не научил бы меня чему-нибудь новому, не вызвал бы во мне новых ощущений и мыслей. И мне кажется, что все, кто пребывает со мной в подобных ситуациях, чувствуют, как и я, что они участвуют в некоем увлекательном приключении (вся неврология для меня – одно непрерывное приключение).