В дрейфе: Семьдесят шесть дней в плену у моря - [18]

— Шесть пинт воды в банках, закрытых двойными, пластиковыми крышками. Позднее они пригодятся мне для хранения самых разных вещей.

— Два коротких весла из клееной фанеры. Правда, я не собираюсь идти на веслах до самого Карибского моря, но они могут пригодиться, чтобы отгонять акул.

— Две ручные сигнальные ракеты, три красных фальшфейера и две оранжевые дымовые шашки.

— Две губки.

— Складной радиолокационный отражатель, предназначенный для установки на мачте. Мачты у меня нет. Впрочем, даже «Соло», оборудованный двумя такими отражателями, закрепленными в пятнадцати футах над палубой, далеко не всегда создавал отметку на экране локатора, поэтому в практической ценности этой штуковины я изрядно сомневаюсь.

— Два солнечных дистиллятора для опреснения соленой воды.

— Два консервных ножа, медицинская склянка с отбитым краем и таблетки от морской болезни.

— Аптечка первой помощи, содержимое которой, невзирая ни на что, сохранилось сухим.

— Резиновый надувной таз.

— 100-футовый пропиленовый бросательный линь диаметром 1/8 дюйма.

— Навигационные карты, транспортир, карандаш и ластик.

— Карманный фонарик и два сигнальных зеркальца.

— Ремонтный набор: клей, резиновые заплаты и конические винтообразные пробки.

— Так называемая рыболовная снасть: 50 футов крепкой бечевки и один крючок среднего размера.

Кроме того, в наборе спасательного плота есть нож с тупым концом. Теоретически предполагается, что эта о особенность предохранит плот от случайного повреждения. Зато он почти не режет. Рыбу, например, с таким же успехом можно чистить бейсбольной битой.

Я страшно доволен, что при мне мой собственный аварийный мешок. В нем лежат:

— Большой пластмассовый ящик с карандашами, дешевыми блокнотами, пластиковыми зеркальцами, транспортиром, охотничьим ножом в ножнах, карманным ножиком, комплектом столовых принадлежностей из нержавеющей стали, парусной нитью, крючками, белым шнуром, линем диаметром 3/6 дюйма, двумя химическими свечками и книгой Дугала Робертсона «Выживание в море». Внутренний объем этого ящика представляет собой единственное, за исключением упомянутой уже аптечки, сухое место на моем плоту.

— Космическое одеяло, уже распакованное: серебристая, как фольга, пленка, в которую я заворачиваюсь для защиты от холода. Блестящая тонкая пленка задерживает тепловое излучение тела и таким образом согревает человека.

— Пластиковые мешки.

— Еще один солнечный опреснитель.

— Несколько выточенных из сосны пробок для затыкания дыр.

— Еще один 100-футовый бросательный линь.

— Разносортные скобы из нержавейки.

— Две бухты линя: примерно 100 футов в 1/8 и 100 футов в 1/4 дюйма, плюс еще 70 футов линя в 3/8 дюйма, на котором я буксирую сейчас у себя за кормой сигнальную вешку.

— Миниатюрный радиомаяк, автоматически подающий сигнал бедствия.

— Ракетница с двенадцатью красными парашютными ракетами, еще три красные ракеты, две оранжевые дымовые шашки, три красных фальшфейера и один белый.

— Две пинты воды в пластмассовой банке с завинчивающейся крышкой.

— Два куска фанеры толщиной 1/8 дюйма, предназначенных для использования в качестве разделочных досок.

— Четыре металлических стержня разных размеров: детали рулевого управления яхты.

— Короткое подводное ружье со стрелой-гарпуном.

— Пакет с продуктами: десять унций арахиса, шестнадцать унций запеченной фасоли, десять унций солонины и десять унций подмокшего изюма.

— Маленький импульсный маячок.

В придачу к перечисленному имуществу мне удалось спасти поролоновые матрас и подушку с каютного дивана, полтора однофунтовых кочана капусты, кусок грота, сигнальную вешку и спасательный нагрудник, спальный мешок и сапожный нож.

Книгу Дугала Робертсона я приобрел на распродаже много лет тому назад. Сейчас она для меня дороже золота. Подводное ружье было куплено на Канарских островах. На «Соло» ему нигде не находилось места. Когда я в пятый раз стукнулся об него лбом, меня вдруг осенило, что лучше всего будет засунуть его в мешок с аварийным снаряжением. Изменив положение гарпуна, я его туда запихал, и оно кое-как уместилось. Как я впоследствии убедился, это оказалось неслыханной удачей.

Я завожу себе дневник, в котором регистрирую состояние своего здоровья, состояние плота и количество пищи и воды. Кроме дневника, я начинаю новый бортжурнал, в котором веду также и штурманские записи. «Потеряно все, кроме прошлого и друзей; я лишился, можно сказать, последней рубашки. Приплыли, что называется. Выйду ли я живым из этой переделки? Не знаю». Стараюсь выводить строчки как можно ровней в блокнотиках размером три на пять дюймов, но это несложное на первый взгляд занятие требует значительных усилий, потому что плот все время раскачивается. Свои записи я достаю только тогда, когда совершенно уверен в том, что сейчас меня не зальет и плот не перевернется. Кончив писать, я прячу свои записки сначала в один, потом во второй пластиковый пакет, каждый раз тщательно перевязывая сверток, затем укладываю их вместе с пособием по выживанию в третий пакет и поглубже запихиваю в мешок со снаряжением.

Если допустить, что плот не порвется, но мне не удастся пополнить запасы пищи и воды, я в лучшем случае протяну до 22 февраля, то есть еще четырнадцать дней. К тому времени я, может быть, и доберусь до судоходных трасс, где для меня забрезжит слабая надежда на спасение. Организм мой будет уже значительно обезвожен. Язык сначала распухнет, а потом почернеет. Глаза глубоко западут, и сквозь горячечный бред я уже буду слышать поступь близкой смерти.