В доме на холме. Храните тайны у всех на виду - [110]
Пациенты в Таиланде умели обходиться без того, о чем и не знали. В отсутствие мазей с антибиотиком инфицирование ожога предотвращалось медом. Сушеные семена папайи, растертые в муку, избавляли от кишечных паразитов. Чай из кукурузных рылец уменьшал отеки. Вот так здесь было заведено. И это единственный путь. Так что именно данный навык Рози начала применять через пару недель после прибытия в Таиланд, через пару недель после появления Клода, версии 2.0, ища средства лечения не столько на пальмах, сколько там, куда она никогда не смотрела прежде.
Рози была не настолько наивна, чтобы воображать, будто есть на свете нечто такое, что она могла бы стереть в порошок, намешать или извлечь из какого-нибудь растения, и это помогло бы ее ребенку жить в мире. Но если уж она смогла врачевать без лекарств, медицинского оборудования или стерилизованного постельного белья, то наверняка существуют какие-то варианты помимо тех, которые они с Пенном до сих пор рассматривали. Выбирать между операциями, побочными эффектами, чужими решениями и нарушенной жизнью, с одной стороны, и несчастьями, неспособностью вписаться в общество и недозволенной жизнью, с другой, — это было ничуть не лучше выбора между смертью от обезвоживания или смертью от клизмы, которой когда-то лечили обезвоживание. Хитрость была не в том, чтобы смириться с медицинским вмешательством, и не в том, чтобы полностью его отринуть. Хитрость в том, чтобы врачевать пальмовой ветвью и помочь Поппи и Клоду найти свой путь в этом мире. Рози пока не знала этой хитрости, но спешно училась ее искать.
Устная традиция
Через три недели работы в школе на голове Клода отросли два с половиной сантиметра жалкого каштанового пушка, а его класс разросся с трех до семи, потом до десяти, а потом до двадцати пяти детей. Та ответственная женщина с разрисованными щеками (директор? учительница? секретарь? мэр?), которая в первый день заверила его, «ты хорошо», очевидно, сама в это не очень-то верила. Постепенно Клоду стало ясно, что Мия, Дао и Зея были засланы первыми, потому что с ними было легче всего. Они были благовоспитанны, с приличным английским, и на самом деле им не очень нужны были сомнительные умения десятилетнего американского репетитора. Поэтому именно они были теми, кого Клоду больше всего хотелось учить. Это также означало, как объяснила Но Га, та самая директор/учительница/секретарь/мэр, что именно они были теми, кому его уроки были нужны меньше всех. Она прислала их первыми, чтобы не слишком травмировать нового учителя — который, помимо того что не был даже подростком, не получил никакой педагогической подготовки, — но свое мнение она изменила быстро.
— Я не знаю, как учить английскому. — Клод слегка запаниковал, когда его класс сперва удвоился в размерах, потом удвоился снова и еще раз.
— Ты говорить. — Но Га одарила его интернациональным взглядом типа «так в чем проблема?».
— Я говорю на нем, да, но я не знаю, как преподавать его кому-то другому.
— Никто не знать, — отмахнулась Но Га, поворачиваясь к другим ученикам, другим урокам. — Как ты учить?
— Преподавать?
— Учить говорить.
— Ой! Я не помню. Я был совсем маленьким.
— Так будь их мамой, — посоветовала Но Га. — Ты учиться, когда слушать, говорить, читать. Они так же.
В то время как первые трое сидели тихо, относились к нему уважительно и внимательно слушали, остальные двадцать с небольшим ерзали, хихикали и переговаривались на языке, которого Клод не знал, в то время как он пытался серьезно разговаривать с ними на языке, который им полагалось учить. Но они не учили. В то время как первые трое радовались, когда им читали старые книжки, новые двадцать с небольшим жаловались (по крайней мере, ему так казалось), что уже много раз их перечитывали. Касательно собственно изучения английского, Клод подозревал, что эти дети уже расширили свой словарь настолько, насколько можно было по рассыпавшемуся, как пересохшие листья, экземпляру «Матушки Гусыни». Да и вообще ему казалось, такие слова, как «курган», «сырки», «утлые лодчонки» и «гороховая похлебка», нечасто всплывают в разговоре на современном английском. По крайней мере, в его разговорах не встречались. И в то время как первые трое были маленькими девочками, какой был он сам (по крайней мере, раньше), как минимум половина новых детей были мальчиками. И хотя когда-то Клод был и мальчиком тоже, все равно происходящее напоминало выдумки его отца: словно это было давным-давно, в одном далеком королевстве, понарошку. Маленькие мальчики его пугали, потому что он не знал, как с ними разговаривать. И потому что… а вдруг они присмотрятся к нему и поймут, что он тоже мальчик?
— Ты рассказать нам новую историю, — потребовал один из этих страшных маленьких мальчиков.
— Историю о чем?
— О новом.
— Я не знаю никаких историй о новом, — ответил Клод.
— Расскажи историю о старом, — предложила Зея, которая на тот момент казалась Клоду давней подругой. — Новую историю о старом.
— Я не знаю новых историй о старом.
И вообще, разве рассказывать истории, вместо того чтобы читать их, будет считаться за урок? Разве так изучают английский?
Сэм Эллинг, молодой компьютерный гений из службы интернет-знакомств в Сиэтле, придумывает идеальную программу подбора «второй половины». Испытав чудо-алгоритм на себе, он встречает девушку своей мечты. И это только начало истории, только первое потрясающее изобретение Сэма. А теперь представьте, что кому-то удалось бы создать виртуальную версию ушедшего от вас в лучший мир близкого человека и у вас есть возможность сказать ему то, что вы не успели!.. Сэму это удалось — ради своей любимой он сотворил чудо.
Роман «Конец века в Бухаресте» румынского писателя и общественного деятеля Иона Марина Садовяну (1893—1964), мастера социально-психологической прозы, повествует о жизни румынского общества в последнем десятилетии XIX века.
Начинается прозаическая книга поэта Вадима Сикорского повестью «Фигура» — произведением оригинальным, драматически напряженным, правдивым. Главная мысль романа «Швейцарец» — невозможность герметически замкнутого счастья. Цикл рассказов отличается острой сюжетностью и в то же время глубокой поэтичностью. Опыт и глаз поэта чувствуются здесь и в эмоциональной приподнятости тона, и в точности наблюдений.
В книгу включены две повести — «Горы высокие...» никарагуанского автора Омара Кабесаса и «День из ее жизни» сальвадорского писателя Манлио Аргеты. Обе повести посвящены освободительной борьбе народов Центральной Америки против сил империализма и реакции. Живым и красочным языком авторы рисуют впечатляющие образы борцов за правое дело свободы. Книга предназначается для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Писатель Дмитрий Быков демонстрирует итоги своего нового литературного эксперимента, жертвой которого на этот раз становится повесть «Голубая чашка» Аркадия Гайдара. Дмитрий Быков дал в сторону, конечно, от колеи. Впрочем, жертва не должна быть в обиде. Скорее, могла бы быть даже благодарна: сделано с душой. И только для читателей «Русского пионера». Автору этих строк всегда нравился рассказ Гайдара «Голубая чашка», но ему было ужасно интересно узнать, что происходит в тот августовский день, когда герой рассказа с шестилетней дочерью Светланой отправился из дома куда глаза глядят.
Вот уже несколько дней один папа и одна мама задают бесконечный вопрос: что же случилось с их сыном на самом деле? Им известна официальная версия, которую они рассказывают всем, озвучивают родственникам, друзьям, журналистам… версия, в которой они сами сомневаются, но заставляют себя в нее поверить. Они пока не решаются ни о чем его спрашивать, не знают, как подойти к этой теме. Возможно, они не готовы услышать ответы. Поэтому они прислушались к советам и передали все в руки психолога, чтобы тот смог добраться до истины.
Книга – бестселлер. Семь уроков, семь мудрых советов, которые позволили главному герою поверить в то, что нет ничего невозможного, и один проводник в прекрасное будущее. Живешь ли ты так, словно твоя жизнь бесконечна? Или осознаешь, что каждый день уже не вернуть? Эта книга для тех, кто имеет смелость и стремление достичь чего-то большего в жизни, осуществить свою настоящую большую мечту. Трогательная история Ёске и Харуки подарит знание – у тебя есть все, чтобы стать кем угодно. У нас только одна гарантия в этой жизни, что все мы умрем, остальное – в наших руках.
Весна 1973 года. Жизнь Джонатана напоминает кромешный ад – над ним издеваются в школе, дядю держат в психбольнице, а отец беспробудно пьет. Скоро наступят летние каникулы, и его единственная подруга уедет из города. Чтобы спрятаться от окружающей боли и жестокости, он погружается в мир своих фантазий, иногда полностью теряя связь с реальностью. В мечтах он может летать выше звёзд, разговаривать с умершей мамой и тусить с кумиром – Зигги Стардастом! И самое главное – он может быть собой и не бояться своих желаний.