В долине Маленьких Зайчиков - [71]

Показались яранги стойбища Локэ, блеснули окна школы, и Коравье так заерзал на сиденье, что Кэлетэгин озабоченно спросил:

– Неудобно сидеть?

– Ничего, – пробормотал Коравье. Он вспомнил автомобиль, на котором ему пришлось ездить по дороге, построенной русскими в тундре, и в душе посетовал на тихоходность трактора.

– А не может трактор быстрее ехать? – спросил он.

– Скорость можно прибавить, но боюсь оборвать трос, – ответил Кэлетэгин, понимая нетерпение Коравье. И чтобы успокоить его, сказал: – Ты подумай, какая получится картина, если мы поломаемся возле самого стойбища. Вот будет смех! Куда денемся от стыда?

– Это ты прав, – согласился Коравье.

Возле школы уже собрались встречающие. Коравье глазами отыскивал в толпе Росмунту.

– Вот она! – крикнул он и толкнул плечом Кэлетэгина.

– Кто?

– Моя жена!

– А-а, – протянул Кэлетэгин.

Коравье поглядел на тракториста. Не понимает, какая радость ждет Коравье. Не может понять – ведь он неженатый человек!

Жители стойбища встретили прибывших как своих давних друзей. Праву едва успевал отвечать на приветствия, а Наташу, едва она сошла на землю, тут же окружили женщины и увели – заболел чей-то ребенок.

– Заждались вас! – сказал Инэнли, пожимая по очереди руку Праву и Коравье. – Давно ждем. Почему так долго?

– Етти, Праву, – сказала Росмунта и застенчиво протянула руку.

– Глядите, за руки хватается! – насмешливо проговорил Коравье.

Праву испуганно отдернул руку.

Коравье был очень доволен.

– Это я вспомнил, как удивлялся раньше, – объяснил он.

В школе прозвенел звонок, и на улицу высыпала детвора, точь-в-точь как в любой другой чукотской школе. Ребята обступили трактор, трогали гусеницы, а кое-кто посмелее пытался даже взобраться в кабину.

Вслед за ребятами из школы вышли учителя. Праву понравилось, что они были одеты так же тщательно, как и в день открытия школы.

– Как идут дела? – спросил Праву, поздоровавшись.

– Не жалуемся, – улыбаясь, ответил Валентин Александрович. – Ребятишки стараются, прямо диву даемся, какая у них тяга к грамоте… А многие взрослые уже научились читать по складам. Кстати, с книгами для чтения у нас плохо, – пожаловался он. – Никак не добьемся, чтоб прислали из округа.

– Попозже зайду, потолкуем, – пообещал Праву и отправился в ярангу Коравье, куда зазвала гостей Росмунта.

– У меня и места и еды хватит, – говорила она радушно. – Консервы есть специально для Володькина.

Сергей что-то смущенно пробормотал, но от приглашения не отказался. Он еще не забыл своей вины, хотя Коравье никогда о ней не напоминал.

Пока варилась еда, Праву играл с подросшим Мироном. Мальчик быстро ползал по пологу.

– Чем ты его кормишь, Росмунта, что он у тебя такой толстый? – спросил Праву.

– Да он все ест, – ответила Росмунта, – что ни попадется ему, тащит в рот.

Росмунта на минуту перестала нарезать мясо и пристально поглядела на Праву.

– Тебе тоже пора иметь собственных детей, – просто сказала она.

Праву смутился и не нашелся, что ответить.

Но Росмунта больше не возвращалась к этому разговору, как человек, давший разумный совет, не нуждающийся в повторении.

После еды Праву и Коравье вышли прогуляться по стойбищу. На улице было оживленно: признак того, что люди живут сытно и имеют, таким образом, вдоволь счастья, нужного тундровому человеку.

Возле школы гостей окружили мужчины. Здесь был и Инэнли. Он держался свободно, настороженность исчезла, а ведь еще когда открывалась школа, Инэнли вел себя так, словно все время ждал какого-то подвоха…

Праву разговаривал со стариками, а Инэнли шептался о чем-то с Коравье.

– Надо спросить Праву, – сказал Коравье.

– Можно ли продать комбинату немного оленей, а вместо них купить разные вещи? – спросил Коравье.

– Почему же они спрашивают меня? – развел руками Праву. – Они сами хозяева стада. У кого вы спрашивали раньше?

– У Локэ, – сказал подошедший ближе Инэнли. – Он же был хозяином. А теперь не знаем, кто нам может разрешить.

– Вы пасете стадо, вы тратите на него свой труд – значит, оно принадлежит вам, – сказал Праву. – Сами и решайте, сколько и каких оленей хотите продать комбинату, а я помогу вам.

– Это хорошо! – обрадовался Инэнли. – Нам ведь столько нужно: одеть во все матерчатое школьников, да и самим неохота париться в школе в меховых кухлянках. А в деревянном доме не разденешься донага, как в яранге.

– Буду проезжать мимо комбината, договорюсь с ними, – пообещал Праву. – Думаю, что они не откажутся покупать у вас мясо.

13

Геллерштейн ворвался к Праву и взволнованно заходил по комнате. Время от времени он вскидывал голову, будто силился что-то разглядеть на потолке. Праву терпеливо подождал, пока завхоз успокоится, и осторожно осведомился:

– Что случилось?

– Нет, вы подумайте! – Геллерштейн наконец окончательно пришел в себя и, отдуваясь, тяжело уселся на стул. – Подумать только! Никогда не предполагал, что у нас появятся конкуренты! – сокрушенно сказал он. – И какие!

– Да что стряслось? Какие конкуренты?

– Комбинат отказывается в этом квартале увеличить закупки оленьего мяса. Нашли новых снабженцев, которые продают мясо по более низкой цене и даже будто бы лучшее, чем наше.

– Я же предупреждал, что вы продаете комбинату мясо по недопустимым ценам, пользуясь тем, что им больше негде его покупать, – мягко упрекнул Праву Геллерштейна. – Вот они и нашли других поставщиков. Нечего на них обижаться.