В действующей армии - [30]

— Ичку… — повторяет китаец и жестом указывает на свою папиросу.

Я понял тогда, что он явился ко мне за спичкой, схватил лежащий на моём столе хлыст и замахнулся.

Китаец преобразился, как-то особенно почтительно пригнулся и быстро исчез.

Я посвящаю эти строки «китаефилам».

На южном фронте нашей армии с 21 до 26 июня произошли следующие военные действия.

К востоку от реки Ляохе все перевалы заняты противником, главные силы которого сосредоточены у Фандяпуцзы.

Так показывают лазутчики.

Генерал Ренненкампф 21 июня выступил с 3 сотнями из Сяосыра к Саймацзы в тыл противника.

Передовые части последнего были оттеснены и к полудню, 22 июня, наш отряд занял перевал Сычоулин.

После полудня противник получил подкрепление и перешёл в наступление, что заставило наш отряд отойти на север от перевала.

У нас 3 казака ранены и один убит.

Японцы оставили в наших руках много трупов убитых японцев и одного пленного.

Генерал Ренненкампф отошёл к Сяосыру.

Таково, как мне удалось узнать из официальных источников, положение в настоящее время театра военных действий.

Близость японцев к Ляояну нельзя сказать, чтобы не продолжала тревожить ею русского населения, хотя тревога эта, говорят, напрасна.

Нахождение командующего армией в Дашичао доказывает неосновательность всё ещё идущих здесь толков о возможности занятия японцами Ляояна.

А впрочем, кто знает?

Это, во всяком случае, было бы печально, если не с военно-статистической, то с эгоистической точки зрения.

Здесь все имеют своё pied-à-terre[12], да Ляоян всё же считается самым чистым городом в Маньчжурии.

Эта репутация не мешает ему быть всё-таки очень грязным и полным всякой нечисти.

В китайских фанзах, где волей неволей приходится жить, множество всевозможных насекомых и гадов: тарантулы, сколопендры и т. п.

Моя левая рука, несмотря на все принятые мною предосторожности, вся искусана.

Небезопасно, в этом смысле, и вне фанз.

Не далее, как вчера, со мной и известным героем китайской войны 1900 года и военным писателем Ю. Л. Ельцом произошёл следующий, чуть не окончившийся печально для одного из нас случай.

Мы в третьем часу дня вошли в Ляоянский сад, где кормят скверными, но всё же лучшими здесь обедами.

При входе в сад растёт целый ряд густых кустов.

Из-под одного-то из них совершенно неожиданно для нас поднялась большая, почти двухаршинная змея, блестевшая на солнце яркой зеленовато-серой чешуёй и с высунутым жалом бросилась в нашу сторону.

Всё это было дело секунды, но Ю. Л. Елец не растерялся и, быстро выхватив шашку, моментально отрубил голову ядовитой гадине, а затем разрубил пополам и её извивавшееся тело.

Таким образом он спас жизнь, мою или свою, неизвестно, так как укус этой породы китайских змей, по отзывам китайцев, считается смертельным.

Признаюсь, я пережил скверную минуту, гораздо худшую чем на передовых позициях, куда и думаю снова выехать.

В военно-хозяйственных сферах заспешили с вопросом о «карманном мясе» д-ра Власевича.

Об этом мясе я уже писал.

Как слышно, он вскоре приступит к его заготовке в больших размерах.

В настоящее время солдат несёт на себе запас сухарей на несколько дней.

Каждый поймёт, что сухари могут утолить голод в случае лишь крайности, но если питаться исключительно ими в течение более или менее продолжительного времени, то нетрудно, с одной стороны, нажить катар желудка и затем подорвать общее питание, а отсюда один шаг до тифов и всяких других заразных заболеваний.

Ввиду этого обстоятельства весьма желательно снабдить его на более продолжительный срок здоровой и питательной пищей.

Раз есть возможность снабдить его мясом, то во избежание перегрузки, можно ему уменьшить количество полагающихся сухарей.

В высших военных сферах до сих пор господствует уверенность, что японцы сумели сохранить свою операционную линию в Корее, куда и отступят своевременно и откуда их придётся выбивать шаг за шагом.

При таких обстоятельствах вопрос о продовольствии войск приобретает действительно первенствующее значение.

XX В отряде графа Келлера

Великолепное впечатление выносится из поездок на передовые позиции в наступившие после нескольких дней ливня ясные дни.

Днём очень жарко, но вечера прохладны и положительно великолепны.

Но и ляоянская невыносимая жара умеряется, когда вы выедете за город и углубитесь в «сопки».

Так называются по-маньчжурски горы, хотя они далеко не представляют из себя действительных сопок, т. е. потухших вулканов.

Их вершины теперь действительно часто дымятся, но это, как я уже писал, дым сигналов, подаваемых японцам услужливыми китайцами.

Среди гор прелестные долины, то и дело пересекаемые светлыми как кристалл речками, видимо ручейками и лишь от дождей сделавшимися полноводными.

Воздух чистый и свежий.

Едешь лёгкой рысцой и, увлекаясь окружающими тебя картинами природы, положительно забываешь, что на сопке или при повороте может пред тобой вырасти хунхуз или японец и пустить в тебя пулю.

Но, заподозрит читатель в преувеличении, разве японцы так близко от Ляояна?

На это я могу ответить категорически:

Да, близко, их разъезды встречаются верстах в двадцати от города.

Но не об этом речь.

Я только хотел этим сказать, что для штатских путников такой сюрприз, как встреча с японцем или хунхузом, в этих местах возможна.