В день первой любви - [13]
— А, Паганини явился!
Щеглов по обыкновению пощипывал струны гитары и рассказывал о финской войне: какие были лютые морозы, как прорывали линию Маннергейма.
— Линия эта самая из чего состояла? Из дотов, долговременных огневых точек. А в дотах — финские солдаты. Попробуй выкури их оттуда. Ни за что не выкуришь. Бомбы и снаряды не помогали… Спасали положение саперы.
Кукин, склонившись — рубашка туго обтягивала спину, — внимательно слушал, вздыхал. Вздыхали и женщины — Клавдия и Анна.
Никто не спросил Володю, где он пропадал. Щеглов теперь рассказывал про финские хутора, уверяя, что жить там — тоска зеленая: лес кругом, камни, ни одной живой души, кроме зверья да птиц, до ближайшего хутора километров шесть-семь.
— Меня вот так озолоти, — Щеглов чиркнул себя по горлу ребром ладони, — ни в жизнь не соглашусь, чтобы там прозябать. Зимой снегом занесет, не доберешься… Ну как в норе — нет, нет, это не для нас, дорогие товарищи…
Кукин, давясь от табачного дыма, вспомнил про Халхин-Гол, про японское харакири. Кто-то из женщин спросил, что такое «харакири». Кукин начал объяснять, но внезапно оборвал рассказ, махнул рукой, давая понять, что дурость все это, пережитки.
Сумерки во дворе сгустились. Громыхнула за воротами машина. Хлопнуло затворяемое где-то окно.
— Хороша погодка стоит, — заулыбался Кукин. — Теплынь.
— Урожай будет богатый, — заметил Щеглов.
— Огород бы полить надо, — вздохнула Клавдия.
— Ну, вспомнила на ночь глядя, — отозвался лениво Кукин. — Где ты раньше была?
— Там же, где и ты, — отрубила Клавдия.
Вышла из дома мать. Увидев Володю, позвала. Есть письмо. Еще днем принесли. Там, на комоде лежит. Володя бросился в комнату. Конверт лежал на комоде. Взглянул на почерк: письмо было от Ольги.
— Какая муха его укусила? — раздался голос Алексея. — Помчался как угорелый.
— Почем я знаю, — ответила мать Володи. — У него свои дела.
Июнь был отчаянно жарким. Дожди шли редко. Берега Котороски с утра до вечера усыпали людские тела — вода будто парное молоко. А когда сгущались сумерки, в садах звучала музыка.
Вечерами нападала скука и тянуло из дому — в людскую толчею. Увидев на бульваре знакомого парня, Володя подолгу ходил с ним по набережной до стрелки и обратно к городскому театру в надежде, что произойдет чудо — он увидит любимые глаза.
Пришло еще одно письмо от Ольги. Две тетрадные странички в клеточку. Ольга снова писала о своем нечаянном отъезде, но это было не главное. Главное состояло в том, что она передала его «Песни без слов» некоему профессору Ухуцесси.
Откинувшись на спинку дивана, Володя напряженно думал. Профессор Ухуцесси. Какая странная фамилия! Видимо, это один из тех музыковедов, которые решают судьбы будущих композиторов. «Если попадешь к Ухуцесси, считай, твоя судьба в надежных руках», — писала Ольга. «В надежных руках… Уж скорей бы! — думал Володя. — Игорь Игоревич — отличный педагог, но он ведет всего лишь скрипичный класс. Самодеятельных композиторов он может поддержать, но этого мало…»
Вечером, улучив момент, когда мать была одна в комнате, Володя сказал ей:
— Знаешь, мама, мне нужно ехать в Москву.
Мать внимательно посмотрела на сына:
— Час от часу не легче. Зачем же, интересно?
— Надо.
Снова недоумевающий взгляд.
— Матери-то можно сказать? Или уж такие секреты?
— Я должен повидать одного профессора. Показать ему свои работы.
— По музыке, что ли?
— Да.
Наступило молчание, послышался тяжелый вздох.
— А остановишься где?
— Зачем мне? Вечером выеду, день в Москве, а к ночи снова на поезд. Никаких остановок.
— Когда собираешься?
— Послезавтра.
Мать стала собирать ужин. Нарезала хлеб, положила в тарелку вермишель, посыпала ее слегка сахарным песком. Володя сел за стол. Мать молча стала наблюдать за ним. Что у сына за дела? Учится здесь. Нет, надо ехать в Москву, чего-то ищет, куда-то рвется. Ей все это трудно понять — у нее за плечами другая жизнь.
На другой день Володя был в училище у Игоря Игоревича. Урок прошел быстро: «Сыграй-ка этот пассаж… Так, ладно… Теперь этот. Стаккато поотчетливее, с задором, а пианиссимо подай, как последнее дыхание…»
— Будем считать, что к экзамену за курс ты готов. Каждый день обязательно гаммы, этюды. Через неделю я послушаю тебя еще раз.
Володя стал убирать скрипку в футляр. Про поездку в Москву — ни слова. Зачем? Еще не известно, чем все кончится. Может, профессор Ухуцесси отругает его как следует, чтобы зря не отнимал у людей время…
На вокзал Володю никто не провожал. Собрался было Алексей, но Володя отговорил: не надо, ни к чему. Мать только повздыхала — ни разу еще не расставалась с сыном даже на сутки.
— Смотри там, поосторожнее.
— Да что я — маленький?
— Ты лучше слушай, что мама говорит, да помалкивай, — вступил в разговор Алексей.
Отъезд брата в Москву для него тоже был полной неожиданностью. Но в противоположность матери Алексей поддерживал Володю. Уж если связался с таким тонким делом, как музыка, так почему бы не побывать там, где ее, эту музыку, налаживают. Алексей был практичным человеком.
Сердце, однако, у Володи екало, когда шел с чемоданчиком в руке на вокзал. Все же не обычная поездка — не Москву посмотреть, а себя показать. В чемодане — «Песни без слов». Это все его богатство. Хватит ли этого богатства, чтобы вступить в новую жизнь?..
Книга названа по входящему в нее роману, в котором рассказывается о наших современниках — людях в военных мундирах. В центре повествования — лейтенант Колотов, молодой человек, недавно окончивший военное училище. Колотов понимает, что, если случится вести солдат в бой, а к этому он должен быть готов всегда, ему придется распоряжаться чужими жизнями. Такое право очень высоко и ответственно, его надо заслужить уже сейчас — в мирные дни. Вокруг этого главного вопроса — каким должен быть солдат, офицер нашего времени — завязываются все узлы произведения. Повесть «Недолгое затишье» посвящена фронтовым будням последнего года войны.
Повесть Владимира Андреева «Два долгих дня» посвящена событиям суровых лет войны. Пять человек оставлены на ответственном рубеже с задачей сдержать противника, пока отступающие подразделения снова не займут оборону. Пять человек в одном окопе — пять рваных характеров, разных судеб, емко обрисованных автором. Герои книги — люди с огромным запасом душевности и доброты, горячо любящие Родину, сражающиеся за ее свободу.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.
Над романом «Привал на Эльбе» П. Елисеев работал двенадцать лет. В основу произведения положены фронтовые и послевоенные события, участником которых являлся и автор романа.
Проза эта насквозь пародийна, но сквозь страницы прорастает что-то новое, ни на что не похожее. Действие происходит в стране, где мучаются собой люди с узнаваемыми доморощенными фамилиями, но границы этой страны надмирны. Мир Рагозина полон осязаемых деталей, битком набит запахами, реален до рези в глазах, но неузнаваем. Полный набор известных мировых сюжетов в наличии, но они прокручиваются на месте, как гайки с сорванной резьбой. Традиционные литценности рассыпаются, превращаются в труху… Это очень озорная проза.
К 60-летию Вооруженных Сил СССР. Повесть об авиаторах, мужественно сражавшихся в годы Великой Отечественной войны в Заполярье. Ее автор — участник событий, военком и командир эскадрильи. В книге ярко показаны интернациональная миссия советского народа, дружба советских людей с норвежскими патриотами.
Заложник – это человек, который находится во власти преступников. Сказанное не значит, что он вообще лишен возможности бороться за благополучное разрешение той ситуации, в которой оказался. Напротив, от его поведения зависит многое. Выбор правильной линии поведения требует наличия соответствующих знаний. Таковыми должны обладать потенциальные жертвы террористических актов и захвата помещений.