В день первой любви - [14]

10

Три огромных вокзала рядом. С разных концов прибывают поезда, а сходятся в одном месте, на огромной площади. Соедини мысленно вокзальные крыши прямой линией, получится треугольник, внутри которого снуют трамваи, троллейбусы, грузовые и легковые машины, ходят люди, а под землей мчатся поезда метро. Это ли не фантастика!

Причесав волосы, Володя вытер платком лицо. Пиджак тесноват — потому и жарко. Правда, жарко не только от пиджака, но и от людской суеты, от гудения сигнальных рожков автомобилей, рядами мчавшихся в ту и другую стороны. Вот она, столица, тут поглядывай, не зевай, а то мигом попадешь под колеса. Мать правильно наставляла: «Будь поосторожнее…»

Володя постоял несколько минут на площади, осмотрелся и вслед за толпой спустился в метро. В вагоне с мягкими сиденьями не успел и глазом моргнуть, как замелькали станции: одна, другая, третья… Прохлада подземного зала немного освежила Володю. Экое сооружение, тут по вечерам можно концерты устраивать, своды красиво расписаны, люстры сияют празднично. А люди бегут, торопятся, обгоняют друг друга — им не до того, чтобы рассматривать расписанные узорами и разными сюжетами своды. Володю раза два толкнули: чего, мол, зеваешь, деревенщина, проходи скорей… Увидел сбоку лавочку, присел. Прошла женщина в белом халате. Через плечо ремень, на ремне голубой ящик с надписью крупными буквами: «Мороженое». Чтобы не сидеть без дела, купил порцию, ел, поглядывал по сторонам, завидуя деловитости молодых людей, проходивших мимо: все, небось, устроено у них, все определено — шагают решительно.

Часы над входом в туннель показывали около девяти. Движущаяся лестница подняла Володю вместе с толпой наверх. Знаменитая улица Горького — массивные здания, облицованные внизу мраморными плитами. «Как памятники», — подумал Володя. В газетах он раньше читал, что некоторые здания были передвинуты сюда с насиженных мест. Представил картину: по земле, словно по реке, движутся каменные громады; в окнах — лица людей, ребята кричат в восторге… Фантастика!

У памятника Пушкину остановился. Здравствуй, Пушкин! Вот он какой! Раньше видел на открытках, на картинках в учебнике, а теперь он тут, рядом. Поэт опустил голову, о чем-то глубоко задумался, а рядом течет и течет бесконечный людской поток…

Володя спустился вниз по бульвару. Воротник рубашки слишком тесно охватывал шею. Ноги в новых ботинках с тупыми носами горели. Что там под огромными, напоминающими паруса зонтами? Столики? Молочное кафе. Очень кстати. Он присел за столик и выпил два стакана молока, заедая его поджаристыми аппетитными булочками. Прекрасно. Проблема с завтраком решена, и теперь можно шагать дальше. Вот и серое здание, зажатое в узком промежутке между двумя пересекающимися улицами. Это общежитие. Толкнув тяжелую, массивную дверь, подумал: «Только бы Ольга была на месте».

В просторном вестибюле старушка с бледным от пудры лицом внимательно оглядела его с ног до головы и сказала:

— Подождите, — и быстро засеменила по коридору.

Володя стал оглядывать вестибюль. Шикарная люстра, ковровая дорожка, ведущая к лестнице, диван и столик — видимо для посетителей.

Вздохнула где-то очень далеко валторна. Володя сразу узнал тему из Пятой симфонии Чайковского. Пробежали девушки с нотными папками. На Володю даже не взглянули. Стук каблуков заставил Володю обернуться: к нему шла Ольга.

— Ты здесь? — Она протянула руку и села на диван.

— Вот приехал. Не выдержал.

По лицу Володи струился пот. Он стал объяснять: приехал, чтобы поговорить с профессором Ухуцесси. Может, это глупо, даже наверняка глупо, но ее письмо… Нет, нет, она тут ни при чем, все решил он сам… Ольга глядит на него в упор, она совсем близко и вместе с тем очень далеко. Минута, другая… Ольга посмотрела по сторонам, вздохнула: так, все понятно, он хочет увидеть профессора Ухуцесси; захватил все свои сочинения — очень хорошо; те, что были у нее, уже переданы профессору. Ольга опять вздохнула: что ж, может, он и прав, лучше все выяснить сейчас, чтобы не мучиться целое лето. Остается решить один практический вопрос: как устроить их встречу. Профессор Ухуцесси очень занят, особенно сейчас, когда на носу экзамены, а Володя связан временем: не может долго находиться в Москве.

— Погоди минуточку.

Ольга пошепталась с напудренной старушкой и поднялась по лестнице. Володя остался один. Конечно, неловко получилось: приехал не вовремя, отрывает людей от дела. И Ольга какая-то далекая… Недавней его решимости как не бывало — хоть сейчас вставай и уезжай, и бог с ним, с этим профессором.

Вернулась Ольга. Рядом с ней парень, в очках, в шикарных серых брюках и кремовой рубашке с красивым отложным воротником.

— Володя, познакомься: Даниил Корнев.

— Метелев.

— Я о вас слышал. Оля рассказывала мне. — На чистом, с залысинами лбу Корнева появились морщины. — Значит, вы насчет профессора Ухуцесси… — Он поглядел на часы, потом зачем-то на лестницу: — В четыре часа буду ждать вас в консерватории около гардероба. Не опаздывайте. — Корнев кивнул и ушел.

Володя посмотрел на Ольгу и вдруг смутился, как-то оробел. Лицо у нее было спокойным, но глаза светились холодом.