В дебрях Индии - [119]

Сердар хотел протестовать, но Нариндра и Рама энергично восстали против него. Индусы знали, что негодяю достаточно будет затронуть чувствительную струнку Сердара — и последний дарует ему жизнь, не дав ему только возможность вредить им.

— Нет, Сердар, — решительно отвечал ему Рама, — мы знаем, что вы закуете его в цепи и посадите в трюм, где он не будет в состоянии мешать вашим планам, но кто может поручиться, что он благодаря своей дьявольской хитрости не удерет оттуда? Согласитесь, что не приди губернатору в голову глупая мысль отвечать нам, мы погибли бы безвозвратно; милосердие не всегда бывает источником человеколюбия, а является иногда следствием слабости характера.

Бедный Сердар все еще колебался… Он принадлежал к числу тех избранных душ, которым жизнь представляется настолько великой тайной, что не в пылу битвы они ни за что не решатся хладнокровно отнять ее у кого бы то ни стало.

— Сердар, — торжественным тоном обратился к нему Барбассон, — в Гоа живет честный человек, который доверил мне жизнь двенадцати матросов. Если вам нужна моя жизнь, скажите мне, но я не считаю себя вправе жертвовать их жизнью… А потому, и это так же верно, как то, что меня зовут Мариус Барбассон, если через пять минут тхуг не будет повешен, я снимаюсь с якоря и везу их обратно…

— Делайте что хотите! — отвечал побежденный Сердар. — Но не будьте слишком жестоки.

— Будьте спокойны, — сказал провансалец, — я мастерски делаю мертвые петли.

Он дал индусам знак следовать за собой, и все трое поспешили вон из комнаты. Две минуты спустя Рам-Шудора привели на палубу с крепко связанными позади спины руками. Негодяй был бледен, как мертвец, но старался держать себя непринужденно и бросал кругом злобные взгляды. Было решено не говорить ему ни одного слова. Четыре матроса, окружавшие его, держали штыки наготове.

— Зачем меня связали, что вам нужно от меня? — спросил он с мрачным видом.

Никто не отвечал ему.

Взглянув тогда на Барбассона, приготовлявшего мертвую петлю, тхуг сказал ему, едва сдерживая свое бешенство:

— Вы хотите убить меня, но и вас всех повесят.

Барбассон не проронил ни слова.

— Ты слышишь, — крикнул ему пленник, — повесят! Повесят! Повесят!

Провансалец не выдержал.

— Ошибаешься, мой Шудорчик! Я не желаю, чтобы ты унес с собой сладкую надежду, что будешь отомщен. Ты хочешь что-то сказать о твоем друге губернаторе? Знай же, что он сделал большую глупость, ответив тебе… Хозяин лодки принес письмо мне… из этого следует, мой Шудорчик, что за ученого двух неученых дают, и дня через два твой друг будет в нашей власти… и если он вздумает хитрить… видишь, как я мастерски делаю галстуки из конопли… я и ему надену такой же. Посмотрим, как этот придется тебе…

В ту минуту, когда Барбассон, желая подтвердить свои слова действием, собирался накинуть петлю на шею Рам-Шудора, последний ударом головы опрокинул одного из матросов и одним громадным прыжком очутился вне сомкнутых штыков.

— Ко мне, Нера! Ко мне, Сита! — крикнул он.

Услышав этот призыв, обе пантеры, спавшие в междупалубном пространстве, выскочили оттуда, дрожа всем телом, и бросились к своему хозяину.

— Защитите меня, добрые мои животные! — крикнул им негодяй. — Защитите меня!

Страшные кошки с вытянутыми вперед лапами, сверкая глазами и раздувая ноздри, готовились вцепиться в первого, который вздумал бы приблизиться к Рам-Шудору. Все это произошло с такой быстротой, что никто и не подумал вовремя о том, чтобы запереть люк в помещении, где были пантеры.

— Ну-ка, подойди теперь, храбрец! — ревел тхуг. — Подойдите, нас всего трое против вас всех.

Весь экипаж моментально схватился за оружие, и двадцать карабинов направились на пантер.

— Стойте! Не стреляйте! — крикнул Рама, храбро выступая вперед.

— Нера, Сита! Чужой, чужой! Берите его! — ревел на тамильском наречии Рам-Шудор.

Пантеры присели, вытянувшись на гибких лапах и готовясь броситься по первому знаку.

Рама стоял, склонившись вперед, смотрел на них в упор и, вытянув вперед руки, не делал ни малейшего движения, чтобы избежать их прыжка. Все присутствующие затаили дыхание и ждали, что будет; Сердар, привлеченный шумом, вышел на палубу и с лихорадочным волнением смотрел на всю эту сцену.

Слушая приказания своего хозяина, пантеры ворчали, волновались, но не трогались с места.

Кто восторжествует, заклинатель или человек, который их воспитал?

С одной стороны их осыпал проклятиями и бессильными криками Рам-Шудор, а с другой перед ними стоял Рама, неподвижный, со сверкающими глазами, в которых сосредоточились, казалось, все его силы и откуда вылетали огненные искры, прожигающие насквозь мозг хищников и парализующие их волю.

Мало-помалу раздражение животных улеглось под действием этого взора и, к великому удивлению свидетелей этой сцены и самого Рам-Шудора, они ползком, с легким визгом приблизились к Раме и легли у его ног.

Заклинатель победил укротителя.

Прошло еще несколько минут — и тхуг искупил свои преступления.

II

Вход яхты в порт Пуант-де-Галль. — «Королева Виктория» преследует «Диану». — Дон Хосе-Эммануэль-Энрике-Хоакино-Васко де Барбассонто Карвахал, герцог де Лас Мартигас. — Ловкая мистификация. — Приглашение на праздник. — Приезд заговорщиков в Канди. — Ужин. — Барбассон играет роль джентльмена.