В дальних странствиях - [40]

Щербатов глубоко верил в народные силы, народный талант: «Русские народные способности проявляются постоянно и в разных изобретениях, научных исследованиях и в самостоятельно развивающихся отраслях промышленности. Яблочков первый применил электричество к освещению, Орлов изобрел особый, весьма выгодный способ печатания разными красками, в морском ведомстве, в артиллерии русские изобретатели стоят впереди иностранцев. Наши ученые Менделеев, Мечников и многие другие оцениваются за границей и не признаются только в России» [17, с. 12].

Он видел, что применению и признанию ярких талантов представителей русского народа препятствуют бюрократическая рутина, неповоротливая административная система, консерватизм высокопоставленных чиновников. «Чтобы из этих отдельных родников создалась бы громадная река русской народной производительности, нужно только устранить преграды и препятствия, создаваемые администрацией и полицией» [17, с. 13],— заключал Александр Григорьевич Щербатов, полагая, что обновление самодержавного строя с помощью буржуазных реформ поможет устранить все пороки и язвы общества.

Таковы были в общих чертах взгляды Щербатова-экономиста. Они имеют для нас определенный интерес, поскольку под углом зрения своих экономических представлений Александр Григорьевич пытался оценить и развитие тех стран Востока, в которых путешественники побывали. В печатных трудах Щербатова причудливо сочетались весьма радикальные для своего времени идеи с явной утопией, умеренные в целом требования буржуазного реформиста с реакционными взглядами богатого помещика. Его экономические труды представляют в настоящее время лишь исторический интерес. И тем не менее теперь, когда советский народ осуществляет грандиозную стройку века — БАМ, нужно помнить, что стройка эта имела свою предысторию. Еще задолго до рождения Советского государства раздавались голоса в пользу такой стройки. Среди тех, кто выступал с прообразом идеи подобного строительства, был и русский путешественник и экономист Александр Григорьевич Щербатов.

В начале 1915 г. Щербатовых постигло большое горе — умер их старший сын Александр в возрасте всего тридцати четырех лет[14].

Александр Александрович Щербатов, морской офицер, участник русско-японской войны, был человеком способным и мыслящим и отличался, как можно судить по оставленным им записям, более радикальными взглядами, нежели его родители. Однако старшие Щербатовы, люди образованные, несомненно, оказали глубокое влияние на сына. Для него были характерны острый критический ум, стремление к знаниям, широкая любознательность.

Мичман Щербатов задумывался над причинами цусимской катастрофы и краха царизма и искал выхода. Вот одна из красноречивых записей в его дневнике: «Мой девиз — служба России, а не личности, а поэтому, какой бы у нас ни был род правления, я служу Родине. Вопрос сводится к тому, быть ли в оппозиции или на стороне правительства. До сих пор я был на стороне старого правительства, а теперь я прямо говорю — не знаю… Уже теперь я часто думаю, что заодно с миллионами бастующих российских людей, что заодно я с идущими на Казанскую площадь студентами» [3, оп. 2, л. 184]. (Автор этих записей имеет в виду площадь перед Казанским собором в Петербурге, где по традиции происходили митинги и демонстрации революционного студенчества.)

Весь дневник мичмана Щербатова пронизан чувством горечи поражения; автор пишет о разложении, охватившем Россию, и высказывает убежденность в неизбежности коренных реформ флота. Свои взгляды на необходимость таких реформ Александр Александрович изложил в рапорте, поданном на имя флотского начальства, а также в более поздней своей публикации в «Кронштадтском вестнике» [13]. «Только что кончившаяся война с Японией, тяжелые дни, переживаемые Россией в последнее время, заставляют отнестись серьезно ко всему происходящему и приложить все свои силы к устройству новой России, всего на новый лад», — писал он [3, оп. 2, л. 188].

Красной нитью во всех рассуждениях А. А. Щербатова проходит мысль о том, что Россия, великая морская держава, должна иметь сильный и передовой морской флот, а его личный состав — состоять из высококвалифицированных, хорошо подготовленных специалистов. Поэтому нужно в корне изменить всю систему комплектования и подготовки личного состава флота.

Молодой моряк воспринял от родителей глубокий интерес к странам Востока и несомненные задатки исследователя. В архиве сохранились две его записные книжки. Они озаглавлены «Записки по Дальнему Востоку» [3, оп. 2, л. 186] и написаны частично на русском, частично на английском языке. Это выписки из различных, известных Александру Александровичу современных публикаций, касающихся дальневосточных стран: Китая, Японии и Кореи. Выписки эти свидетельствовали, что мичмана Щербатова интересовали этнография, экономика, культура этих стран.

Александр Александрович Щербатов был членом Российского географического общества, а также Палестинского общества. Казалось бы, перед ним открывалась карьера морского офицера, вдумчивого, инициативного, обеспокоенного за судьбу русского флота. Но в 1912 г. в звании лейтенанта Александр Александрович оставляет службу. Возможно, это явилось результатом служебного конфликта между беспокойным офицером и его флотским начальством, которому надоели щербатовские рапорты с различными предложениями. А возможно, отставка А. А. Щербатова была результатом его горького разочарования, неверия в свои силы, убежденности в том, что никакие его рапорты не смогут повлиять на флотских рутинеров и изменить сложившиеся на царском флоте порядки.