В дальних странствиях - [18]

Щербатова не может привести свидетельства того, что английские колонизаторы стремились бороться против подобных диких обычаев и облегчить положение индийской женщины. Самые архаичные институты и обычаи поддерживались англичанами и рассматривались как средство духовного порабощения женщины в Индии. Все же англичане вынуждены были кое-что сделать, считаясь с духом времени и передовым общественным мнением. «Теперь повсюду в Индии сильное движение в пользу дарования большей свободы женщине», — замечает автор [19, с. 122]. Англичане создали в стране несколько школ закрытого типа, увеличили число женщин-врачей и акушерок. Щербатова склонна переоценивать эти мероприятия как якобы старания колонизаторов, направленные вообще на улучшение быта индийских женщин. В действительности же все это было лишь, каплей в море и не могло серьезно изменить существующее положение, поскольку сохранялись все пережитки и предрассудки, способствующие принижению женщины. Более того, особенно трагичным оказывалось положение женщины, получившей образование и вынужденной вернуться к затворническому образу жизни, в обстановку семейного деспотизма. Это признает и Щербатова.

Во время поездки по Декану и другим районам Индии Щербатовы наблюдали многие сохранившиеся феодальные пережитки. Помещики-заминдары сохраняли черты феодалов-деспотов, угнетая бесправное крестьянство. В этой связи Щербатова пишет: «В некоторых из больших туземных государств Индии, как, например, здесь, в Удайпуре, Майсоре и др., сохранились совсем средневековые обычаи. Так, каждый крупный землевладелец-дворянин живет у себя в деревне как независимый князек: имеет свой двор, свое маленькое войско и управляет, судит, наказывает своих подданных в своих владениях, как хочет и как знает; единственное, что от него требуется его сюзереном, — это уплата податей, а затем он более или менее обязан раз или два в год жить некоторое время в столице и являться ко двору. В таких случаях он продолжает быть окруженным своими вооруженными служителями, которые у каждого набоба имеют собственный мундир» [19, с. 134].

Путешественники пересекли всю центральную часть Индостанского полуострова и достигли его западного побережья, вновь очутившись в Бомбее. Оттуда они направились на север, в Дели. Первым большим городом на их пути оказалась Барода, центр довольно крупного княжества, с населением, превышающим 2 млн., 90 % которого составляют индуисты, 8 % — мусульмане, остальные — представители других религий и сект.

И здесь, как и в Хайдарабаде, путешественники отмечают жалкую роль правителя, превращенного колонизаторами в безвольную пешку в руках всесильного резидента. В Бароде это еще усугублялось молодостью князя, вступившего на престол семнадцатилетним юношей… Предыдущий правитель по имени Малхар Рао был отстранен англичанами под тем предлогом, что он якобы намеревался отравить английского резидента. Он не имел потомства и вынужден был воспользоваться традиционным правом усыновления, остановив свой выбор на мальчике неизвестного происхождения. Наследник престола получил воспитание под руководством английских гувернеров в европейском духе. Став правителем после отстранения приемного отца, он значительную часть своего номинального правления провел в поездках по Европе.

Ежегодный доход княжества составляет 1,2 млн. ф. ст. Третья часть этой суммы тратится на содержание княжеского войска. Эта приведенная в книге Щербатовой цифра позволяет сделать некоторые выводы. Если предположить, что на личные нужды князя, содержание его дворцов и двора тратилась также значительная часть бюджета, то на экономические и социальные нужды княжества оставалась ничтожно малая доля; а поэтому экономическая и социальная жизнь Бароды, как, впрочем, и других индийских княжеств, представляла картину застоя и упадка. Армия княжества состояла из шести пехотных полков, кавалерийского эскадрона и пяти артиллерийских батарей, не считая некоторого числа иррегулярных войск. Она «служит более украшением, чем представляет собой действительную военную силу» [19, с. 142].

В Бароде Щербатовы осмотрели дворец правителя и встретились с ним самим. В других городах следовали неизменные осмотры исторических памятников, древних руин, индуистских храмов, посещения вечерних базаров, мастерских ремесленников, напоминавших маленькие художественные музеи, многочисленные встречи с разными людьми — от уличных разносчиков до придворных и раджей. В храмах поражали загадочные усмешки каменных богов. Индуистский пантеон весьма многочислен. Во главе его стоит триединая Троица-Тримурти — Шива, Брахма и Вишну. Шива — грозное многорукое существо, испепеляющее и разрушающее. Его супруга выступает в различных воплощениях. Это жестокая карающая богиня, изображаемая чаще всего с занесенным над головой мечом. Необычен Ганеша, сын Шивы, удивительное существо с головой слона и туловищем ребенка. Есть еще богиня Сарасвати, покровительница наук, бог солнца Сурья и многие другие. Злых демонов — ракшасов, с устрашающим обликом, когтистых, клыкастых, — великое множество. Сколько же десятков, сотен или даже тысяч небожителей, которых должен почитать индуист? На это никто не может ответить точно. В храмах бесплотными тенями движутся жрецы-брахманы, сухопарые аскеты в белых одеяниях. А есть еще йоги, дервиши, отшельники, святые, принявшие обет подвижничества, взлохмаченные, полуголые и неопрятные, с отрешенным взором безумных фанатиков. Другие, наоборот, хитровато ухмыляются с видом заправских шарлатанов и мошенников. Они наносят себе увечья острыми предметами, шагают босиком по раскаленным углям, прокалывают щеки иглами, демонстрируя зевакам отсутствие болевых ощущений. Поди разберись — кто из них натренированный йог, кто просто ловкач, умеющий проделать эффектный фокус.