В чужом доме - [85]
— Предлагаю голосованием избрать бюро.
По общему требованию голосовали поднятием руки. Председателем выбрали Вормса, секретарем — мастера Андре Вуазена, а казначеем — какого-то незнакомого Жюльену рабочего. Секретарь тут же начал свою деятельность, записав в блокнот имена и фамилии тех, кто пожелал вступить во вновь созданный профсоюз. Казначей между тем стал собирать первые членские взносы.
— Я знаю одного типографа, он быстро напечатает нам билеты, — сказал Вормс, — и при этом возьмет недорого.
Жюльен уплатил пять франков и расписался в блокноте мастера против своей фамилии. То же сделали и остальные.
Выйдя из кафе, мастер, Морис и Жюльен направились к Безансонской улице. Виктор отстал от них, ему нужно было на площадь Насьональ. Мастер и ученики почти не разговаривали. Собрание прошло оживленно, но теперь, когда они оказались втроем, между ними возникла какая-то неловкость. Дойдя до кондитерской, Андре пожал мальчикам руки и сказал:
— Спокойной ночи. Перед тем как подняться к себе, проверьте, топится ли печь, и закройте трубу.
Ребята пробыли в цеху всего минуту. Погасив свет и прикрыв дверь, Морис спросил:
— Ты не голоден?
— Немного. Но есть все равно нечего.
— Да, здесь ничего не найдешь, кроме обрезков бисквита да марципана, — сказал Морис. — Надо бы спуститься в погреб.
— Света в столовой нет, хозяева, верно, уже легли.
— Попробуем потихоньку откинуть дверцу погреба?
Они немного поколебались.
— А если нас застукают?
Морис секунду подумал.
— Скажу, что мне показалось, будто, уходя на собрание, я забыл прикрыть тесто для бриошей и рогаликов.
Они на цыпочках прошли через двор и замерли перед дверцей в погреб; медленно проведя рукой по толю, которым она была обита, Морис нащупал ручку. Немного приподняв дверцу, он прошептал:
— Полезай первым, придержишь дверцу, а я — за тобой.
Мальчики спустились по лесенке в полной темноте и сделали несколько шагов, выставляя перед собой руки. Оказавшись посреди погреба, они пошли на слабый свет, падавший из отдушины. Внезапно оба остановились.
— Слышишь? — шепнул Морис.
— Да.
Теперь они продвигались вперед с удвоенной осторожностью.
Перед дверью магазина, расположенной в нескольких шагах от отдушины, разговаривали хозяин и мастер.
— Я так и думал, что дело пойдет на лад, — послышался голос господина Петьо. — В конечном счете так будет лучше для всех.
— Вот именно, — согласился Андре. — Вот именно.
— В сущности, мальчишки у нас неплохие, но их легко провести. А эти коммунисты — мастаки водить людей за нос, вы это знаете не хуже меня.
Наступило недолгое молчание. Потом хозяин опять заговорил:
— Зайдите на несколько минут, выпьем по стаканчику, и вы мне все подробно расскажете.
— Нет-нет, — отказался мастер, — пора домой. Впрочем, особенно рассказывать не о чем. Все прошло очень быстро. Вормс был на высоте.
— Вы ему сказали, что билеты можно напечатать у Массона?
— Да. Он туда завтра пойдет.
— Массой славный малый, я его хорошо знаю. Он сделает все по сходной цене. Для него это пустяки, ведь он выполняет мои заказы. А потом с политической точки зрения он человек весьма надежный.
Опять наступило молчание. Жюльен и Морис старались не дышать. По тротуару заскрипели башмаки, мимо отдушины промелькнула тень.
— Я пошел, — послышался голос мастера. — Спокойной ночи, господин Петьо.
— Спокойной ночи, до завтра.
Звук шагов замер в отдалении, дверь захлопнулась, и мальчики услышали, как стукнул засов под рукой хозяина. Потом все стихло. Свежий воздух просачивался в отдушину, и в темноте чуть заметно раскачивался клочок бумаги, повисший на паутине.
— Только бы хозяин не вздумал подняться к нам в комнату перед тем как пойти спать, — сказал Жюльен.
— Вряд ли.
Ребята медленно возвратились на середину погреба.
— Что станем делать? — спросил Жюльен.
— Что станем делать? Черт побери, мы пришли сюда, чтобы пожрать, давай жрать! Надо только дождаться, чтобы он ушел к себе. Замри на месте.
Жюльен неподвижно стоял в темноте. Он слышал, как Морис мягко ступает плетеными подошвами по плотно убитому земляному полу погреба, осторожно направляясь к выходу. Хозяин вышел из столовой и теперь поднимался по лестнице.
Когда его шаги затихли, Морис вернулся к Жюльену.
— Света зажигать не стоит, — сказал он, — мало ли что…
Он ощупью открыл решетчатый шкаф, где стояли различные начинки для пирогов и бисквиты.
— Держи.
Жюльен пошарил в темноте и нащупал руку Мориса: тот протягивал ему какую-то миску.
— Тут хватит на восьмерых, — прошептал Морис. — Держи крепче. — Он захлопнул дверцы шкафа и прибавил: — Чего бы взять еще?.. Хочешь маслин?
— Нет. Они слишком соленые. Я не люблю есть их вместе со сладостями.
— А вот американцы любят!
Жюльен услышал, как Морис переставляет консервные банки, потом бутылки.
— Будь у нас консервный нож, мы бы полакомились вишнями или ананасами.
— По-моему, там есть начатая банка с яблочным компотом.
— Возможно, сейчас поищу.
Морис снова пошарил среди банок и бутылок, стараясь не шуметь и ничего не разбить; потом с торжеством объявил:
— Нашел! Тут даже лопаточку оставили. Вот повезло!
Жюльен подошел к товарищу. Его глаза уже привыкли к темноте, и теперь он угадывал очертания слабо освещенных предметов. Лицо Мориса казалось бледным, расплывчатым пятном, время от времени оно перемещалось из стороны в сторону. Они осторожно направились к отдушине, и Морис поставил на край бака, где хранились яйца, большую банку консервированного компота. Тут было достаточно светло, и ребята стали макать бисквиты в густой компот. Оба ели молча; Морис принялся искать пустую консервную банку, чтобы набрать в нее вина из бочки. Жюльен не любил неразбавленное вино. Но надо было что-нибудь выпить — от бисквита пересохло в горле. Затем они накинулись на компот, пользуясь вместо ложки деревянной лопаточкой. Когда все было убрано, Морис спросил:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Их трое – непохожих друг на друга приятелей, которых случай свел вместе в городке среди гор Юры: Серж – хрупкий домашний мальчик, Кристоф сын бакалейщика и Робер – подмастерье-водопроводчик, который сбежал из дома, где все беспробудно пьют, и он находит сочувствие только у Жильберты, дочери хозяина близлежащей фермы.Они еще не стали нарушать законы. Но когда им удается украсть сыр, то успех этой первой кражи опьяняет и ободряет их. Они решаются на "настоящее дело" в деревне Малатаверн. Серж и Кристоф разработали план, но Робер в нерешительности.Трусость? Честность? Суеверные предчувствия? Никто не может ему помочь, он наедине со своей совестью, один перед ясными глазами Жильберты, один перед этим проклятым местом – Малатаверн.
Роман «Плоды зимы», русский перевод которого лежит перед читателем, завершает тетралогию Клавеля «Великое терпение». Свое произведение писатель посвятил «памяти тех матерей и отцов, чьи имена не сохранила История, ибо их незаметно убили тяжкий труд, любовь или войны». И вполне оправданно, что Жюльен Дюбуа, главный герой предыдущих частей тетралогии, отошел здесь на задний план и, по существу, превратился в фигуру эпизодическую…Гонкуровская премия 1968 года.
Действие романа разворачивается во Франш-Конте, в 1639 году, то есть во время так называемой Десятилетней войны, которая длилась девять лет (1635 – 1644); французские историки предпочитают о ней умалчивать или упоминают ее лишь как один из незначительных эпизодов Тридцатилетней войны. В январе 1629 года Ришелье уведомил Людовика XIII, что он может рассматривать Наварру и Франш-Конте как свои владения, «…граничащие с Францией, – уточнял Ришелье, – и легко покоряемые во всякое время, когда только мы сочтем нужным».Покорение Франш-Конте сопровождалось кровопролитными битвами.
Сборник рассказов и сказок крупнейших писателей Франции XX века в переводах молодых участников семинара переводчиков при Союзе писателей СССР, которым руководили Н. Наумов и Л. Лунгина. Составители: Татьяна Авраамовна Ворсанова и Наталья Самойловна Мавлевич. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации А. Иткина.
Романы известного французского писателя Бернара Клавеля, человека глубоких демократических убеждений, рассказывают о жизни простых людей Франции, их мужестве, терпении и самоотверженности в борьбе с буржуазным засильем. В настоящее издание вошли романы "В чужом доме" и "Сердца живых".
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
Тетралогия «Великое терпение» (1962–1964), написанная на автобиографической основе, занимает центральное место в творчестве французского писателя Бернара Клавеля. Роман «Тот, кто хотел увидеть море» — вторая книга тетралогии.