В чужом доме - [65]
— Да, это интересно, — ответил он.
— Ты говоришь без особого восторга, — заметила тетушка.
— Сейчас он устал, — вмешался дядя Пьер, — и не может трезво судить. Надо, чтобы он спокойно во всем разобрался.
— Надеюсь, в следующий вторник ты поедешь в Лон повидаться с родителями.
— Нет, — сказал мальчик. — Полностью я буду свободен только в последний вторник января.
Дядя Пьер покачал головой.
— Да, пока с этим сам не столкнешься, нипочем не поверишь, — сокрушенно сказал он. — Подумать только, сейчас тысяча девятьсот тридцать восьмой год… Тысяча девятьсот тридцать восьмой!
Он резко поднялся с места, сделал несколько шагов к двери, потом вернулся к Жюльену и сказал:
— Пойдем-ка со мной! Пока сварится картошка, мы малость разомнемся и прогуляем собаку.
Диана уже стояла возле порога.
Они пошли по дороге, которая вела через луга к лесу Шо. Солнце поднялось высоко. Иней еще лежал в тени откосов, но на ровных местах он уже таял. Вся окрестность сверкала, точно огромное озеро. Почва затвердела и звенела под ногами. Они отлично прогулялись.
За весь день дядя Пьер больше ни о чем не спросил Жюльена. Кондитерская была где-то далеко, мальчик почти забыл о ней.
Однако когда солнце начало склоняться к закату, собираясь укрыться в лиловой дымке, поднимавшейся над землей, Жюльен почувствовал, как в нем опять просыпается усталость. Сев на велосипед, он поехал по направлению к городу. И город, видневшийся там, вдали, за голыми деревьями, город, притаившийся в вечерних сумерках, казался ему громадным зверем, приготовившимся к прыжку.
31
Около десяти утра госпожа Петьо открыла дверь из столовой и позвала мужа:
— Эрнест! Эрнест! Тебя просят в магазин!
Хозяин вышел из цеха, говоря:
— Опять какой-нибудь представитель. До чего они мне надоели!
После ухода господина Петьо Виктор заметил:
— Болтай, болтай! А на самом деле ты рад-радешенек пропустить с ними стаканчик вина!
В это утро рабочие опять поднялись ни свет ни заря. Мастер предупредил их, что предстоит тяжелая неделя. Приближалось крещение.
— Бьюсь об заклад, Жюльен, что ты никогда еще не видел столько бриошей, сколько увидишь за эти дни, — сказал Виктор. — Горы, целые горы! А слоеных пирожных будет столько, что всю свою жизнь ты станешь смотреть на них с отвращением. И…
— Хватит! Хватит! — оборвал его мастер. — Не трать столько пыла, все знают, как ты любишь работать.
Несмотря на то, что во вторник отдыхали, усталость не прошла. Привычный ритм был нарушен, и наладить его оказалось трудно. В первые дни нового года хозяин, довольный праздничными барышами, немного размяк, но теперь, едва переступив порог цеха, вновь начинал ворчать. Он уже раз двадцать обозвал Жюльена увальнем и болваном. Мальчик делал вид, что не слышит.
Господин Петьо отсутствовал добрых четверть часа. В цех он вошел, посмеиваясь. Но это был нервный смех, хозяин то обрывал его, то опять начинал смеяться и неожиданно переставал. Мастер и помощник удивленно смотрели на него. Жюльен смазывал маслом формы для бисквитных пирожных, он на миг замешкался, поднял глаза, и взгляд его встретился со взглядом хозяина. Господин Петьо тотчас же нахмурил брови. На щеках у него перекатывались желваки. Он шагнул от печи к разделочному столу, потом опять вернулся к печи и, обращаясь ко всем сразу, крикнул:
— Невероятно… Просто невероятно! Тридцать шесть лет я занимаюсь своим ремеслом и никогда не видел ничего подобного!
Мастер мельком взглянул на него и продолжал работать. Хозяин подошел к нему и сказал:
— Слышите, Андре? Никогда ничего подобного я не видел.
Господин Петьо колебался. Он бросал взгляд то на одного, то на другого. И всякий раз, когда он смотрел на Жюльена, мальчик опускал голову. Внутренний голос подсказывал ему, что все это как-то его касается. Хозяин по-прежнему ходил по цеху, повторяя, что никак не может опомниться; потом вдруг остановился, указал пальцем на Жюльена и завопил:
— Видите этого субъекта? Хорошо видите?
Все повернули головы.
— Так вот, — продолжал кричать господин Петьо, — смотрите лучше. Не каждый день увидишь такого. Знаете ли вы, кто он?
Хозяин выдержал паузу, подбоченился и выпятил брюшко. Рабочие с изумлением смотрели на него.
— Не догадываетесь? — крикнул господин Петьо. — Вы еще не догадываетесь? А ну-ка, присмотритесь получше! — Он вдруг накинулся на Жюльена: — Повернись!
Мальчик не пошевелился. Тогда хозяин завопил во всю мочь:
— Ты что, оглох? Повернись, говорят тебе.
Жюльен повернулся. Его отделял от хозяина стол, на котором громоздились противни.
— Повернись, повернись. Пусть они как следует разглядят тебя… Ну что? Он не внушает вам жалости?
Мастер попытался возобновить работу. Господин Петьо жестом остановил его и быстро добавил:
— Ну, раз вы не догадываетесь, я сам скажу. Этот мальчишка… мученик!.. Да, да, мученик. Известно вам, что такое мученик? Так вот, глядите на него во все глаза. Не так часто увидишь мученика. Я уже вам говорил, что тридцать шесть лет занимаюсь своим ремеслом, но мученика вижу впервые.
Он снова сделал паузу.
— Ничего не понимаю, — проговорил мастер.
— Ага, не понимаете, мой милый Андре? Стало быть, приходится предположить, что вы так же глупы, как и я. Потому что я тоже ничего не понимаю. Но только мне больше повезло, случай послал мне весьма красноречивого господина, и он все объяснил.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Их трое – непохожих друг на друга приятелей, которых случай свел вместе в городке среди гор Юры: Серж – хрупкий домашний мальчик, Кристоф сын бакалейщика и Робер – подмастерье-водопроводчик, который сбежал из дома, где все беспробудно пьют, и он находит сочувствие только у Жильберты, дочери хозяина близлежащей фермы.Они еще не стали нарушать законы. Но когда им удается украсть сыр, то успех этой первой кражи опьяняет и ободряет их. Они решаются на "настоящее дело" в деревне Малатаверн. Серж и Кристоф разработали план, но Робер в нерешительности.Трусость? Честность? Суеверные предчувствия? Никто не может ему помочь, он наедине со своей совестью, один перед ясными глазами Жильберты, один перед этим проклятым местом – Малатаверн.
Действие романа разворачивается во Франш-Конте, в 1639 году, то есть во время так называемой Десятилетней войны, которая длилась девять лет (1635 – 1644); французские историки предпочитают о ней умалчивать или упоминают ее лишь как один из незначительных эпизодов Тридцатилетней войны. В январе 1629 года Ришелье уведомил Людовика XIII, что он может рассматривать Наварру и Франш-Конте как свои владения, «…граничащие с Францией, – уточнял Ришелье, – и легко покоряемые во всякое время, когда только мы сочтем нужным».Покорение Франш-Конте сопровождалось кровопролитными битвами.
Роман «Плоды зимы», русский перевод которого лежит перед читателем, завершает тетралогию Клавеля «Великое терпение». Свое произведение писатель посвятил «памяти тех матерей и отцов, чьи имена не сохранила История, ибо их незаметно убили тяжкий труд, любовь или войны». И вполне оправданно, что Жюльен Дюбуа, главный герой предыдущих частей тетралогии, отошел здесь на задний план и, по существу, превратился в фигуру эпизодическую…Гонкуровская премия 1968 года.
Романы известного французского писателя Бернара Клавеля, человека глубоких демократических убеждений, рассказывают о жизни простых людей Франции, их мужестве, терпении и самоотверженности в борьбе с буржуазным засильем. В настоящее издание вошли романы "В чужом доме" и "Сердца живых".
Сборник рассказов и сказок крупнейших писателей Франции XX века в переводах молодых участников семинара переводчиков при Союзе писателей СССР, которым руководили Н. Наумов и Л. Лунгина. Составители: Татьяна Авраамовна Ворсанова и Наталья Самойловна Мавлевич. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации А. Иткина.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.
Приветствую тебя, мой дорогой читатель! Книга, к прочтению которой ты приступаешь, повествует о мире общепита изнутри. Мире, наполненном своими героями и историями. Будь ты начинающий повар или именитый шеф, а может даже человек, далёкий от кулинарии, всё равно в книге найдёшь что-то близкое сердцу. Приятного прочтения!
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.
Тетралогия «Великое терпение» (1962–1964), написанная на автобиографической основе, занимает центральное место в творчестве французского писателя Бернара Клавеля. Роман «Тот, кто хотел увидеть море» — вторая книга тетралогии.